1991. Заговор? Переворот? Революция? - Леонид Млечин Страница 67

Панкин всегда был уверен в себе, независим и бесстрашен. Борис Дмитриевич прежде всего — блистательный газетный редактор. Он родился в 1931 году во Фрунзе (ныне Бишкек) и после школы приехал поступать в Московский университет.

— Когда впервые увидел свою фамилию на газетной полосе, у меня от счастья просто потемнело в глазах, — вспоминает Панкин.

Приметил его Алексей Иванович Аджубей, зять Хрущева, главный редактор «Комсомольской правды» и «Известий». Его собственная газетная карьера оказалась недолгой — его сняли с должности в один день с тестем. Но те, кому посчастливилось с ним работать, и по сей день вспоминают Аджубея с восхищением.

Панкин в тридцать четыре года стал главным редактором «Комсомольской правды». В газете он был первым не по должности, а по умению. А в те годы в «Комсомолке» собралась целая плеяда талантливейших журналистов. Либерал по взглядам, Панкин был человеком с высоко поднятой головой, выпяченным вперед подбородком, жестким взглядом и уверенным голосом.

Когда Панкин стал министром иностранных дел, он своей властью сократил число сотрудников разведки, пользовавшихся дипломатическим прикрытием.

— Когда пришел в МИД, — вспоминает Борис Дмитриевич, — тут я секретов не открываю — просто ужас, сколько их оказалось. Да еще был такой спрут, как управление кадров: изучали, кто у вас бабушка, кто дедушка. С какой стати это должно делаться в нормальном цивилизованном обществе?

После образования КГБ, 30 июня 1954 года, ЦК КПСС принял особо секретное постановление «О мерах по усилению разведывательной работы органов государственной безопасности за границей». Ведомства, имевшие загран-представительства, министерство иностранных дел в первую очередь, получили указание выделить должности прикрытия, которые занимались разведчиками.

Новый министр расформировал главное управление кадров министерства иностранных дел СССР и убрал оттуда всех сотрудников КГБ. К Панкину приехал тогдашний начальник советской разведки генерал Леонид Шебаршин.

Пришел буквально за два дня до собственного увольнения и согласился с его решением:

— Вы правы, эти люди не разведчики, мы сами от них страдали, их надо убирать.

Он стал показывать министру какие-то бумаги:

— Видите, скольких мы уже сократили.

Панкин сказал Шебаршину:

— Я отдал приказ о том, чтобы ваши люди из министерства иностранных дел ушли. Приказ издан два дня назад, а они на месте.

Шебаршин все понял.

Через час к Панкину зашел его первый заместитель Петровский:

— Борис Дмитриевич! Как ветром сдуло!

Панкин обещал разработать документ об условиях работы сотрудников разведки в загранпредставительствах. Но с уходом Панкина все это закончилось. «Дипломаты» в штатском вернулись в министерство. Об этом позаботился сменивший генерала Шебаршина академик Примаков.

В один из последних дней декабря 1991 года, когда уже распался СССР, автомобиль президента России в сопровождении машин охраны выехал из Кремля и на большой скорости помчался на юго-запад столицы. Президента ждали в большом комплексе зданий, которые не нанесены на карту города и не имеют почтового адреса. Борис Ельцин пожелал посетить разведгородок, расположившийся на столичной окраине Ясенево. Решалась судьба внешней разведки страны и ее нового начальника Евгения Максимовича Примакова.

Советский Союз формально еще не прекратил своего существования. Табличка с именем Горбачева висела на двери главного в Кремле кабинета, хотя власти у него почти не осталось. Людям трудно было себе представить, что через несколько дней повесят новую — «Президент Российской Федерации Борис Николаевич Ельцин». И не только у нас в стране, во всем мире с трудом будут привыкать к тому, что на политической карте больше нет такого государства — СССР, а появилось много новых республик. Еще было неясно — какой станет Россия? Как сложатся ее отношения с ближними и дальними соседями? Какие органы управления ей понадобятся? И нужна ли, в частности, внешняя разведка? Некоторые страны вполне обходятся без нее и процветают.

Помощники российского президента, молодые и динамичные, формировали органы государственного управления и подбирали в правительство новых людей. Старый аппарат собирались разгонять. В составе КГБ РСФСР образовали собственное разведывательное управление. Начальником утвердили генерал-майора Александра Титовича Голубева. Генерал Иваненко и его коллеги в конце 1991 года рассчитывали принять под свое руководство союзные органы госбезопасности.

18 декабря 1991 года Ельцин подписал указ о создании самостоятельной российской Службы внешней разведки, которая выделялась из состава Первого главного управления КГБ.

Начальник первого главка Примаков позвонил Борису Николаевичу:

— Кто будет осуществлять указ?

— Это не телефонный разговор. Приходите, поговорим.

Примаков приехал к президенту России, который еще сидел на Старой площади.

— Я вам доверяю, — сказал Ельцин, — пусть у вас не будет на этот счет сомнений, но в коллективе к вам относятся очень по-разному.

Примакова задело, что Ельцину кто-то наговорил о плохом отношении к нему в разведке:

— Знаете, Борис Николаевич, если б вы сказали, что не доверяете, разговор, естественно, на этом бы и закончился. Ни главе государства не нужен такой руководитель разведки, которому он не верит, ни службе, да и мне самому это абсолютно не нужно. Но меня задело то, что вас информировали о плохом отношении ко мне в самой разведке. Признаюсь, я этого не чувствую, но нельзя исключить, что ошибаюсь.

— Хорошо, — согласился Ельцин, — я встречусь с вашими заместителями.

Примаков предложил:

— Некоторых замов я уже сам назначил. Картина будет объективной, если вы встретитесь со всем руководством — это сорок — пятьдесят человек.

Ельцин столь же неожиданно согласился:

— Заезжайте завтра в десять утра и вместе поедем к вам в Ясенево.

Евгений Максимович Примаков тогда не знал, что Ельцин уже почти твердо решил назначить другого начальника разведки.

Академик Александр Яковлев участвовал в последней беседе Горбачева и Ельцина в декабре 1991 года, когда президент СССР передавал дела первому президенту России. Воспользовавшись тем, что Горбачев на минуту вышел, Яковлев завел разговор о Примакове. Ему кто-то передал, что Ельцин собирается поставить во главе разведки своего человека. Яковлев прямо спросил об этом Бориса Николаевича. Тот неохотно ответил, что, по его сведениям, Примаков склонен к выпивке.

— Не больше, чем другие, — заметил Яковлев. — По крайней мере, за последние тридцать лет я ни разу не видел его пьяным. Может быть, вам стоит съездить в разведку и посмотреть своими глазами?

Ельцин ничего не сказал. Разговор о пристрастии Примакова к выпивке был всего лишь неуклюжим предлогом. Во-первых, в глазах Ельцина злоупотребление горячительными напитками никогда не было особым грехом. Во-вторых, он легко мог навести справки и убедиться в том, что Евгений Максимович, как человек, выросший в Тбилиси, любит застолье, но, как тбилисский человек, никогда не теряет голову…