Дочь Великого Петра - Николай Гейнце Страница 66

Известие об открытии князем Луговым заповедной беседки и о найденных в ней двух скелетах в тот же вечер достигло до Зиновьева.

Княгиня Васса Семеновна и княжна Людмила сидели в это время за вечерним чаем. Новость, полученную из Лугового, сообщила им Федосья.

— Сейчас только со двора ушел луговской паренек, все, как есть, подробно рассказывал, сам видел.

— Сумасшедший, зачем он это сделал! — воскликнула княгиня.

Княжна вся вспыхнула, а затем страшно побледнела.

— Ты знаешь? — воззрилась на нее мать.

Княжна рассказала вчерашний свой разговор с князем в китайской беседке.

— Безумец… Надо было упросить его, чтобы он этого не делал, убедить его.

— Я просила и убеждала, — с виноватым видом отвечала княжна.

— Просила и убеждала, — передразнила ее княгиня Васса Семеновна. — Надо было вчера же сказать мне при нем. Я бы с ним переговорила, как мать, а ты что. Самой, чай, интересно было знать, что в этой беседке проклятой.

Княжна потупилась. Она действительно почти всю ночь и весь сегодняшний день интересовалась именно этим вопросом.

— Ах, молодежь, молодежь! — продолжала между тем причитать княгиня. — Ничего-то у них нет святого…

Княжна молчала. Федосья, стоя за стулом ее сиятельства, одобрительно качала головой.

— Ни за что ни про что… Ни за понюх, что называется, табаку беду на себя накликать… И ты туда же. Ведь и на тебя беда-то эта может обрушиться…

— На меня?.. — подняла княжна Людмила на мать испуганно-недоумевающий взгляд.

— Конечно же и на тебя… Ведь сама понимаешь, что недаром князь к нам зачастил… Не нынче завтра предложение сделает, замуж за него выйдешь, не чужой человек будет, если что случится…

— Мама… — умоляющим голосом почти простонала княжна Людмила.

Княгиня оборвала свою речь. Она сама поняла, что зашла слишком далеко в своих мрачных предсказаниях. Она могла, таким образом, напугать так дочь, что та ни за что не согласится выйти замуж за обреченного на несчастье князя. Хотя княгиня Васса Семеновна внутренне была сильно обеспокоена поступком князя, и особенно могущими быть от него последствиями, но видеть в этом поступке препятствие к браку его с ее дочерью, браку, мечта о котором не переставала жить в ее уме и сердце, а теперь так близка к осуществлению, она не решалась. Надежда, что, может быть, все это обойдется и благополучно, закралась в ее сердце и несколько ее успокоила.

— Ну, ну, не пугайся, — мягко продолжала она, — может, ничего и не случится… Я только говорю, какое ребячество… Чай пить будет в этой беседке… Меня пригласил… Да я ни за что и близко к ней не подойду…

— Теперь и сам князь этого не предложит… — степенно заметила Федосья.

— Конечно же, конечно… — подтвердила ее слова оправившаяся от смущения княжна Людмила.

Княгиня не отвечала. Она занялась своей чашкой чая. Княжна тоже умолкла. Обе были погружены каждая в свои мысли, но мысли эти вертелись у одного пункта, и этим пунктом был князь Сергей Сергеевич Луговой.

— Мы завтра все же поедем, мама? — первая нарушила молчание княжна Людмила.

Она произнесла этот вопрос упавшим голосом и обратила на свою мать взор, полный немой мольбы.

— Конечно, поедем, отчего же не ехать… — отвечала княгиня Васса Семеновна.

Княжна облегченно вздохнула. Она очень опасалась, чтобы мать, рассердившись на князя, не отменила поездки. Ехать теперь в Луговое представляло для нее двойной интерес. Несмотря на то что слова матери снова подняли в душе княжны мрачные опасения за будущее, любопытство увидеть беседку превозмогло даже этот страх, который княжна Людмила чувствовала к ней после рассказа о сделанной в ней роковой находке.

«Это он сделал для меня…» — мелькало в уме княжны как самое лучшее оправдание в глазах женщины самого безумного поступка мужчины.

Ни княгиня, ни княжна не спали хорошо эту ночь и до самого отъезда на другой день в Луговое были в нервно-напряженном настроении.

Наконец час отъезда наступил. Мать и дочь сели в карету и поехали по хорошо знакомой княжне Людмиле дороге. Князь встретил дорогих гостей на крыльце своего дома. Он был несколько бледен. Это сразу заметили и княгиня и княжна. Да это было и немудрено, так как он не спал почти целую ночь.

После того как место парка около беседки-тюрьмы было приведено в порядок и сама беседка тщательно вычищена, князь Сергей Сергеевич сам осмотрел окончательные работы и приказал оставить дверь беседки отворенной. Вернувшись к себе, он выпил свое вечернее молоко и сел было за тетрадь хозяйственного прихода-расхода. Но долго заниматься он не мог. Цифры и буквы прыгали перед его глазами. Он приказал подать себе свежую трубку и стал ходить взад и вперед по своему кабинету.