Навстречу Восходящему солнцу. Как имперское мифотворчество привело Россию к войне с Японией - Дэвид Схиммельпеннинк ван дер Ойе Страница 66

Из-за этого мы подверглись божескому гневу: бесснежью и бездождию. Бог повелел небесным войскам в количестве 8 миллионов опуститься с неба на землю, чтобы охранить и помочь китайскому народу и изгнать всех иностранцев. На тех, кто не поступит по требованиям настоящего объявления, и на их родителей посылаются всякие несчастия. ^[147]

Боксеры впервые начали причинять неприятности весной 1898 г., когда их соратники начали нападать на китайских христиан в Западном Шаньдуне. Поначалу они не привлекли особого внимания Посольской улицы в Пекине. Дипломаты уже давно привыкли к докладам о нападениях на своих единоверцев в сельской местности. Кроме католиков-французов, большинство дипломатического корпуса относилось к таким вспышкам как к одному из многочисленных каждодневных рисков, связанных с жизнью в Китае. К тому же беспорядки в Шаньдуне обычно касались местных новообращенных, а не европейцев.

Михаилу Гирсу в российской миссии эти вопросы были вдвойне безразличны, поскольку православная церковь никогда всерьез не конкурировала с Западом в борьбе за китайские души. В любом случае у нового посланника были более насущные заботы — бесконечные переговоры по поводу правительственных действий в Маньчжурии, противостояние посягательствам других держав на российскую сферу влияния в Северном Китае, а также его напряженные усилия по восстановлению репутации Петербурга при цинском дворе.

Посольства всполошились, когда боксеры убили первого иностранца — британского миссионера — в декабре 1899 г. Некоторые правительства потребовали от Цзунлиямынь запретить организацию. Гире отказался присоединиться к этим требованиям, заявляя, что все это лишь повод, чтобы добиться у китайского правительства дополнительных уступок. Когда некоторые державы, чтобы подкрепить свои требования, провели демонстрацию военно-морской мощи у крепости Дагу в феврале, русские военные корабли в ней не участвовали. Николай II полагал: «Нам не следует принимать участие в протесте других держав… Задача России на Востоке совершенно расходится с политикой европейских государств».

К весне 1900 г. восстание вышло далеко за пределы Шаньдуна. В апреле боксеры уже нарушили спокойную жизнь в окрестностях Пекина. Как и ее юго-восточный сосед, провинция Чжили также оказалась благоприятной почвой для повстанцев, поскольку там имелись большая христианская община, анклавы чужеземцев в Пекине и порту Тяньцзинь и железные дороги и телеграфы, которые проходили через всю провинцию.

Другая причина, по которой боксеры смогли продвигаться на север с такой легкостью, состояла в том, что многие мандарины не хотели им противостоять. Хотя официально повстанцы осуждались как «еретическая секта», при дворе императрицы Цыси многие разделяли их неистовую ненависть к иностранцам и симпатизировали им. Императорские указы, объявляющие возмутителей спокойствия вне закона, чередовались с проявлениями благосклонности правительства. Временами создавалось впечатление, что даже вдовствующая императрица благоволит боксерам ^[148]. Недовольство Запада, казалось, только усиливало сочувствие Цыси к повстанцам, и в мае ее чиновники стали всерьез рассматривать возможность нанимать их на службу в милицию.

В начале мая сведения об активизировавшейся деятельности боксеров непосредственно в столице начали тревожить небольшое западное сообщество на Посольской улице. Теперь, когда дипломаты встретились 7 мая, чтобы обсудить ситуацию, Гире согласился вызвать небольшой контингент войск из близлежащего порта Тяньцзинь для усиления охраны посольств. Однако сделал он это с неохотой и опасался последствий. «Возможность постановления вопроса в столь широкие рамки, — писал Муравьев, — составляет, на мой взгляд, одну из серьезных, если не самую серьезную опасность положения, создаваемого ныне боксерами». Тем временем русский посланник продолжал свою собственную дипломатию, пытаясь убедить сторонников умеренных взглядов в Цзунлиямынь в том, что только решительные действия против восставших могут предотвратить интервенцию других держав. 14 мая Гире сообщил китайским министрам, что остается в стороне от конфликта, но что, поскольку оба государства управляются самодержавной властью, он надеется на скорое восстановление порядка в Китае силами самих китайцев, без вмешательства других держав, которое привело бы к бедствиям еще худшим, чем вызванные восстанием боксеров.

И хотя европейцы переживали за свою физическую безопасность, русские по-прежнему оставались довольно спокойны. Чиновник Министерства финансов написал другу на родину: «Беспорядки страны нас не касаются. Не верьте газетам, которые повторяют ложные английские и немецкие сообщения». И все же ситуация в Пекине постепенно ухудшалась. 21 мая боксеры убили двух британских миссионеров, а на следующий день перекрыли единственный железнодорожный путь к городу. Стены повсюду были оклеены плакатами, призывающими жителей изгнать всех иностранцев и христиан. И стало очевидно, что сторонники повстанцев имеют решающий голос при дворе Цыси.