Древний Кавказ. От доисторических поселений Анатолии до христианских царств раннего Средневековья - Чарльз Берни Страница 66

Искусство кочевников принято считать вневременным, но если быть точнее, то его разные вариации можно точно датировать, если для этого есть необходимые свидетельства. Споры в отношении «звериного стиля», существовавшего в течение двух тысячелетий, не утихают, но они имеют ограниченное значение. Искусство, основанное на изображении животных, вовсе не обязательно связано с кочевниками или северными степями. Более того, нет никаких свидетельств художественных достижений скифов до их появления в сфере ближневосточного культурного влияния. Среди самых ранних предметов, связанных со скифами, можно назвать некоторые вещи из сокровищ Зивийе, где также есть те, что выполнены в урартских, маннейских, ассирийских и, возможно, мидийских традициях ^[414].

В Азербайджане артефакты, приписываемые скифам, даже если они правильно датированы, содержат элементы местного происхождения. Захоронения в Мингечевире, на обоих берегах Куры, принадлежат к 14 разным типам и относятся к периодам начиная с 3-го тыс. до н. э. и далее. Один тип захоронений в этом могильнике содержит много железного оружия, красной керамики и разнообразных украшений, включая серьги и ожерелья, а также печати. Здесь похоронили не простых людей. Некоторые гробницы имели каменные крыши, тела усопших были вытянуты – как в Хафтаван-Тепе. Есть основания считать эти захоронения скифскими. Таким образом, роскошь скифских царских захоронений нашла более бледное отражение в Мингечевире и может быть связана со ссылкой Страбона на Сакасену (Шакашен) ^[415].

Если не сбрасывать со счетов рассказ Геродота о пути киммерийцев на юг и о более восточном маршруте скифов, двигавшихся в Иран, великий могильник мог на поздних стадиях использоваться киммерийцами, хотя такая связь не является бесспорной. Гомер говорил о них как об обитателях страны мрака и тумана на краю света, Геродот считал их первыми жителями юга России. А Страбон ошибочно идентифицировал их с фракийскими трерами и думал, что они пришли в Малую Азию через Балканы ^[416]. Нет сомнений в том, что киммерийцы, если говорить о лингвистических аспектах, являются иранским народом (или, по крайней мере, ими правили иранцы). Имена Теушпа, Тугдамме и Сандакшатра – иранские. Но пока еще не удалось найти удовлетворительного отождествления киммерийцев с какой-либо из материальных культур юга России или Кавказа. Вытеснение ямной культуры из Северного понтийского региона произошло слишком рано, во второй половине 2-го тыс. до н. э. А любое отождествление с остатками позднего бронзового века в регионе, расположенном к северу от Азовского моря и на Нижнем Днепре, не согласуется с письменными источниками. Идентификация киммерийев с кобанской культурой игнорирует ее очень ранние корни. Судя по всему, киммерийцы разделились после поражения, нанесенного им скифами, которые и дальше продолжали их теснить, на западную и азиатскую ветви. Если их пребывание рядом с Кавказом продлилось не более одного поколения, нет никаких оснований полагать, что сохранились определяемые следы их присутствия ^[417].

В свете всех существующих сегодня свидетельств необходима переоценка скифского искусства, лучше всего известного по изделиям из металла, но изначально существовавшего в виде резьбы по дереву и рисунков на ткани. Само собой разумеется, скифы – обитатели степей. Если того требовали обстоятельства, они могли перемещаться очень быстро и на большие расстояния. Могильник в Пазырыке (Алтай) сопоставим с могильниками юга России. Здесь определенно присутствует китайское, а не греческое влияние, а воздействие Персии Ахеменидов остается доминирующим и дает соответствующую датировку. Роль ковров в распространении художественных мотивов ясна по их остаткам, найденным в Пазырыке ^[418]. Все это представляется бесспорным. Не столь общепринятым является мнение, что скифы развили всю полноту «звериного стиля», только перейдя через Кавказ в Северо-Западный Иран. К югу от озера Урмия они установили контакт с развитой металлургией Луристана, корни которой уходят в глубь веков. Скифы являлись не столько создателями, сколько распространителями стиля, который им с легкостью приписали. В действительности это была кавказская традиция, проявившаяся в разных видах, определенных местом и временем, но процветавшая более или менее непрерывно с периода великого Майкопского кургана. Эта традиция – продукт постоянного взаимодействия влияния, проходившего как с востока, так и со стороны степей, причем первое господствовало.

Однако изначальное происхождение произведений искусства, связанных с резьбой по дереву, в северных степях, нельзя огульно отвергать. Об этом часто говорится в связи с найденными учеными маленькими деревянными фигурками животных из гробницы молодой принцессы (Тумулус Р) во фригийской столице Гордионе ^[419]. Они датируются последними годами VIII в. до н. э. Вероятно, их создателей вдохновили традиции, перенесенные фригийцами со своей фракийской родины, вместе с обычаем курганных захоронений, ориентировочно в XII в. до н. э. Какой бы ни была точная дата прибытия фригийцев на северо-запад Анатолии, их корни – на индоевропейских землях юга России. В Урарту аналогичных курганных захоронений нет.

Если верить Геродоту, армяне прибыли на земли, ранее занимаемые Урарту, не через Кавказ – он называл их пришельцами из Фригии. Страбон рассказывал, что некий Армен, больше нигде не упоминавшийся, привел армян на новую родину. Одна группа пошла по прямому пути из Фригии через Акилисену, а другая выбрала обходной маршрут через ассирийскую территорию до Адиабены ^[420]. Включение Амида (Диярбакыр) в 13-ю сатрапию при реорганизации империи Дарием I подтверждает этот рассказ. Предположение о том, что вдоль дороги из Малатьи в Диярбакыр стоят курганы «фракийского типа» (что бы это ни значило), не подтверждено археологическими находками в этом регионе ^[421].

Но возможно, данное обстоятельство можно списать на почти полное отсутствие археологических свидетельств на территории бывшего царства Урарту, которое перешло в руки армян, было завоевано мидянами, а потом Персидской империей. А вот явное отсутствие в Восточной Анатолии курганных захоронений, характерных для Фригийского царства, особенно Гордиона, действительно любопытно. Это отсутствие видимых следов армянских пришельцев, а также очевидных трудностей в подчинении ими непокорных алла-родиев или халдов, остатков урартского населения, предполагает, что армяне образовали небольшую ударную группу кланов. Иными словами, это не было миграцией, достаточно многочисленной, чтобы уничтожить или поглотить прежних обитателей. Есть много примеров навязывания языка завоевавшего ту или иную страну меньшинства значительно более многочисленному коренному населению. И определенно, сегодняшние армяне не похожи на индоевропейцев, хотя могли бы, учитывая сходство их языка. Вопреки искусственному выводу, сделанному на основании лингвистической и исторической информации, многое указывает на этническое сходство армян с хурритами и хаттами Центральной Анатолии и, таким образом, косвенно с урартами, место которых они заняли. Если кратко, дела обстоят следующим образом.