Сталин - Святослав Рыбас Страница 66

На следующий день Сталин вызывает к себе в кабинет Назаретяна и долго с ним совещается. Назаретян выходит из кабинета довольно кислый. Но он человек послушный. В тот же день постановлением Оргбюро он назначен заведующим партийным отделом «Правды» и приступает к работе.

В «Правду» поступают отчеты о собраниях партийных организаций и результаты голосований, в особенности по Москве. Работа Назаретяна очень проста. На собрании такой-то ячейки за ЦК голосовало, скажем, 300 человек, против — 600; Назаретян переправляет: за ЦК — 600, против — 300. Так это и печатается в «Правде». И так по всем организациям. Конечно, ячейка, прочтя в «Правде» ложный отчет о результатах ее голосования, протестует, звонит в «Правду», добивается отдела партийной жизни. Назаретян вежливо отвечает, обещает немедленно проверить. По проверке оказывается, «что вы совершенно правы, произошла досадная ошибка, перепутали в типографии; знаете, они очень перегружены; редакция «Правды» приносит Вам свои извинения; будет напечатано исправление. Каждая ячейка полагает, что единичная ошибка, происшедшая только с ней, и не догадывается, что это происходит по большинству ячеек. Между тем постепенно создается общая картина, что ЦК начинает выигрывать по всей линии. Провинция становится осторожнее и начинает идти за Москвой, то есть за ЦК»¹³⁴.

Здесь ярко проявится то свойство сталинской натуры, которое впоследствии будет названо «утилитаризмом», хотя в этом свойстве можно найти продолжение решительности и бесцеремонности Петра Великого, революционного миссионерства Нечаева и ленинского опыта быстро реагировать на смену ситуации.

Кроме «правдинской» операции, Сталин направил в Московский комитет партии заведующего Организационно-инструкторским отделом ЦК Л. Кагановича для борьбы со сторонниками Троцкого. По указанию Сталина Каганович взял на себя прямое руководство отделами MК, организационным и агитационным.

Одной из идей Сталина того периода было вовлечение производственных партийных ячеек в обсуждение дел на более высоком уровне, на предприятиях и в трестах. Таким образом, «критика снизу» направлялась не на ЦК, а на экономические проблемы, которые были гораздо ближе и понятнее рядовым коммунистам.

Сталин захватывал новое пространство и противопоставлял узкопартийному подходу противника обращение к массам. Эта тактика косвенно задевала старых партийцев, так как их роль апостолов революции начинала нивелироваться. Однако они были поглощены острой дискуссией и не почувствовали угрозы.

В итоге партийной дискуссии Троцкий нанес «тройке» сильнейший удар, но не смог совершить переворот в партии.

Он был всего в одном шаге от того, чтобы возглавить страну. 27 декабря 1923 года начальник Политического управления РККА В. Антонов-Овсеенко написал в Политбюро письмо с угрозой «обратиться к крестьянским массам, одетым в красноармейские шинели, и призвать к порядку зарвавшихся вождей» и признал, что «среди военных коммунистов уже ходят разговоры о том, что нужно поддержать, как один, т. Троцкого»¹³⁵.

Командующий Московским военным округом Н. Муралов был за Троцкого. Позицию Троцкого поддерживали партийные ячейки Главного управления Военно-воздушного флота СССР, Штаба РККА, Главного управления военных учебных заведений РККА, частей ЧОН. Но «дворцовому перевороту» помешал Тухачевский, который не захотел поддержать Троцкого.

Четырнадцатого — пятнадцатого января 1924 года пленум ЦК обсуждал итоги партийной дискуссии. «Тройка» торжествовала победу. Кроме того, пленум сформировал Военную комиссию ЦК для «обследования положения в Красной Армии». Комиссию возглавил Гусев (Драбкин), сторонник Сталина. В нее вошли Ворошилов, Фрунзе, Уншлихт, Андреев, Шверник.

Четырнадцатого января был смещен с должности командующий Приволжским военным округом С. Мрачковский, последовательный сторонник Троцкого.

Вслед за пленумом прошла XIII партийная конференция, на ней Сталин сделал доклад об очередных задачах партийного строительства. Антонов-Овсеенко был освобожден от должности начальника Политуправления армии.

Из сталинского доклада можно было сделать прогноз ближайшего будущего, очень непростого и даже драматического. Генеральный секретарь отметил сильное давление бюрократического правительственного аппарата, насчитывавшего миллион человек и состоявшего в основном из представителей чуждых партий, на партийный аппарат, гораздо меньший по численности (около 30 тысяч человек) и более низкий по культурному уровню. Вывод Сталина: в этих условиях демократия далеко не всегда возможна. Он позволил себе обнародовать секретное постановление X съезда партии о единстве партии, согласно которому можно исключать из партии за фракционную деятельность. И наконец, Сталин назвал формулу, которая определила будущее страны на долгие годы, следуя которой, однако, одновременно с мощным рывком возникала катастрофа национального масштаба.

«Троцкий утверждает, что группировки возникают благодаря бюрократическому режиму Центрального Комитета, что если бы у нас не было бюрократического режима, не было бы и группировок. Это немарксистский подход, товарищи.

Группировки у нас возникают и будут возникать потому, что мы имеем в стране наличие самых разнообразных форм хозяйства — от зародышевых форм социализма до средневековья. Это во-первых. Затем мы имеем НЭП, т. е. допустили капитализм, возрождение частного капитала и возрождение соответствующих идей, которые проникают в партию. Это во-вторых. И в-третьих. Потому, что партия у нас трехсоставная: есть рабочие, есть крестьяне, есть интеллигенты в партии. Вот причины, если подойти к вопросу марксистски, причины, вытягивающие из партии известные элементы для создания группировок, которые мы должны иногда хирургическими мерами обрезать, а иногда в порядке дискуссии рассасывать идейным путем.

Не в режиме тут дело. Если бы у нас был максимально свободный режим, то группировок было бы гораздо больше. Так что не режим виноват, а виноваты условия, в рамках которых мы живем, условия, которые имеем в нашей стране, условия развития самой партии»¹³⁶.

Уместно здесь напомнить, что Сталин в докладе критически отозвался о генерале фон Секте, с которым «якшается» германская социал-демократия. Этот выпад против немецкого социального компромисса был не случаен.

Итак, из-за разнородности общества и наличия в нем разных немарксистских идей партийные группировки неизбежны, но тогда неизбежен и скальпель «хирурга».

Сталину аплодировали. Для партийцев, прошедших революцию и Гражданскую войну (а именно это поколение было руководящим), в его словах не было ничего неприемлемого. Они понимали, что Троцкий при всем его блеске является «вельможей» (так назвал его Сталин в докладе) и его призыв к демократии — это попытка их обмануть, передав актив партии на расправу учащейся молодежи.

Они были апологетами революционного насилия, но им не могло прийти в голову, что вскоре Великая Октябрьская революция повторит Великую французскую в кровавом противостоянии внутри стана победителей. Образ хирургического скальпеля не напомнил им гильотину. Они были участниками великой битвы культурных героев с силами тьмы.