Рюриковичи - Дмитрий Володихин Страница 66

Страна, созданная его усилиями, унаследовала православие, христианскую культуру и долгую историческую биографию от нескольких княжеств Северо-Восточной Руси. Но это уже совсем не та рыхлая масса суверенных княжений, полунезависимых уделов и вечевых республик, стремившаяся к полному распаду.

Что представляло собой княжество Московское в 60-х годах XV века? С запада и юго-запада мало не к самой его столице подступали владения великих князей литовских, в том числе Дорогобуж и Вязьма — нынешнее дальнее Подмосковье, два часа на электричке из Москвы. На востоке простирались земли враждебного Казанского ханства. С юга угрожала вторжением Большая Орда — воинственный наследник Золотой Орды. Тверь, Новгород Великий, Псков, Полоцк, Вятка, Смоленск, Чернигов, Новгород-Северский, Рязань, Брянск, Стародуб и, конечно, Киев были территорией иных, независимых государств. Все земли Московской Руси в конце правления Василия II равнялись нынешней Московской области да трем-четырем соседним областям.

На протяжении нескольких десятилетий, примерно с 70-х годов XV столетия до 1503 года, происходило преобразование пестрой Руси в единое Московское государство или, иначе говоря, Россию. До этого ее не существовало. За 30 лет территория, подвластная московским государям, увеличилась в несколько раз. Произошел величайший перелом во всей русской истории.

В течение сорока трех лет в Москве правил великий князь Иван Васильевич, или Иван III. В историю отечества он вошел с почетным прозвищем Великий. На всех отраслях политического и общественного устройства России лежит отпечаток его характера, его повелений и его таланта. В главных поражениях и триумфах Московского государства за все 200 лет его существования видны следы деятельности государя Ивана Васильевича.

Он родился в январе 1440 года. Едва достигнув восьмилетнего возраста, оказался соправителем отца, Василия II. А в 12 лет Иван уже возглавил военный поход. Бразды правления во многом перешли к нему еще при жизни родителя, ослепленного политическими противниками.

Отрочество и юность Ивана Васильевича дали ему самый негативный политический опыт. С детства он знал и дворцовые интриги, и беспощадную вооруженную борьбу за престол. Мальчик оказался в гуще гражданской войны. Полной чашей досталось княжичу горя, лишений, смертельных опасностей. Наблюдая за вельможами слепого отца, сызмальства он узнал, кто из них чего стоит. Видя, как Русь истекает кровью от жестоких междоусобий, сын правителя учился ценить мир, единство, согласие.

Из этой ледяной купели он вынес большую политическую мудрость. В 1462 году, после кончины родителя, Иван взошел на великокняжеский престол. С тех пор вся его деятельность подчинялась одной глобальной идее: созданию единой державы из лоскутного одеяла русских земель.

Иван III не принадлежал к числу монархов, правивших с шумом, блеском, в окружении сладкоречивых риторов. Да и сам он никогда не произносил речей. Очень «закрытый» человек, он мало кому доверял свои помыслы и не искал способа сопроводить очередное большое дело «идеологической кампанией». Используя современные понятия, этот государь искал эффективности, а не эффектности.

Ивана III безо всякого преувеличения можно назвать политическим гением.

Он обладал холодным прагматичным умом и твердой волей. Человек действия, Иван Великий оставил в исторических памятниках следы неброского «государственного почерка». Иногда чрезвычайно трудно понять, на какие «рычаги» он нажимал, переворачивая жизнь страны. Всё как будто происходило «само по себе». Впрочем, хороший государь, как и хороший разведчик, редко становится известным, он лишь способствует прославлению своей страны… Ну а тот, кто «засветился», «засыпался», может раздавать интервью безбоязненно — провала уже не исправить. Таким «хорошим разведчиком» и был Иван III, создатель России. Иван Васильевич умел для всякого действия найти подходящее время. Годами высчитывая и готовя благоприятную ситуацию, великий князь не медлил, когда нужное стечение обстоятельств наконец появлялось. Время и способ решительных действий определялись им интуитивно. В жизнь они проводились с необыкновенной жесткостью и прагматизмом. По отзывам современников, этот государь с приближенными бывал «ласков», любил разговоры «встречь себя», то есть выслушивал собеседника, не согласного с его собственным мнением. Но не терпел противоречий, когда приходило время действовать. И за это мог наказать и политического фаворита, и члена собственной семьи. Иногда государь поступал жестоко и врагов своих либо приводил к покорству, либо уничтожал. Однако не было случая, чтобы Иван Васильевич проявил беспричинную суровость, наказал невинного человека.

Войны он не любил и выводил полки в двух случаях: либо когда не сомневался в их полном превосходстве над неприятелем, либо когда не было другого выбора. В целом же лавры великого полководца не интересовали московского государя, и военную работу он предпочитал передоверять воеводам. Иван III в большей степени являлся «строителем дома», хозяином, стратегом, дипломатом, но только не князем-удальцом, ищущим боевой славы.

Некоторые историки предполагают, что Иван Васильевич с детства был горбат и это увечье хотя и не стесняло его движений, но служило препятствием для удальства. Однако по свидетельствам иностранцев, великий князь был высок, строен, обладал красивой наружностью. До наших дней не дошло таких изображений Ивана III, которые точно и достоверно передавали бы его внешний облик.

Великий князь умел окружить себя талантливыми исполнителями — воеводами, администраторами, дипломатами. Среди ярчайших имен той поры — полководцы князь Даниил Холмский, князь Даниил Щеня, Юрий Захарьич Кошкин, князь Иван Оболенский-Стрига, посольский дьяк Федор Курицын и многие другие.

При Иване III на Руси, особенно в Москве, много строили. В частности, поднялись новые стены Кремля, новые храмы. К инженерной и другим службам широко привлекались европейцы, прежде всего итальянцы.

Иван Великий, при всех его достоинствах, — далеко не святой. Дикие, по-другому не скажешь, разговоры о канонизации Ивана Грозного вызывают разного рода инициативы по причислению к лику святых иных политических деятелей России. Но, вероятно, эти разговоры нескоро коснутся Ивана Великого, поскольку его отношения с Церковью ни прямотой, ни простотой не отличались.

По отношению к Церкви Иван III вел себя независимо. В конечном итоге великий князь неизменно находил взаимопонимание с высшим духовенством, однако процесс этот мог принимать болезненные формы. Например, митрополит Геронтий, ведя полемику по вопросам веры с государем и некоторыми представителями духовенства, покинул митрополичью кафедру, вынудив тем самым Ивана Васильевича покориться. В других спорных случаях уступал сам митрополит.

Собственно, Русская церковь, ставшая автокефальной в середине XV столетия, при митрополите Ионе, обрела этим актом независимость внешнюю — прежде всего от Константинополя, однако начала утрачивать независимость внутреннюю. Великие князья вмешивались во все главные события церковной жизни, с вожделением поглядывали на обширные церковные земли. Духовная иерархия, как могла, давала отпор давлению светских властей. Симфония, то есть гармоничное содействие Церкви и государства, в подобных условиях получалась далеко не всегда. Так вот, времена Ивана III при всей крутости его характера надо признать довольно благополучными в этом отношении. По инициативе московского государя строились великие храмы. Сердце России — Успенский собор в Московском Кремле появился именно тогда. Великий князь никогда не позволял себе в церковных делах дикого самоуправства, присущего тому же Ивану IV или Петру I. В те годы цвела «северная Фиваида», звучали прекрасные голоса преподобных Иосифа Волоцкого и Нила Сорского.