Кругом измена, трусость и обман. Подлинная история отречения Николая II - Петр Мультатули Страница 65

Д. Н. Дубенский приводил следующий текст этой телеграммы, адресованной М. В. Родзянко: «Ради спасения Родины и счастья народа, предлагаю вам составить новое министерство во главе с вами, но министр иностранных дел, военный и морской будут назначаться Мной».

Подобный же текст приводит в своих воспоминаниях и В. Н. Воейков: «Государь позвал меня к себе и передал телеграмму, составленную на имя Родзянки, в которой Его Величество объявлял свою монаршую волю дать ответственное министерство, сохранив ответственность лично перед ним как верховным вождём армии и флота министров военного и морского, а также — по делам иностранной политики» ^[5].

Однако Н. В. Рузский не дал возможности В. Н. Воейкову отправить эту телеграмму, а в жёсткой форме потребовал её себе, якобы для того, чтобы передать её лично М. В. Родзянко. Затем Рузский ушёл в штаб фронта и телеграммы не передал, а передал проект манифеста, изложенный в телеграмме М. В. Алексеева. В. Н. Воейков утверждает, что Н. В. Рузского он в этот день больше не видел. Получается, что никакой другой телеграммы, кроме той, в которой М. В. Родзянко поручалось возглавить правительство ответственное перед монархом, Император Николай II не передавал.

В беседе с генералом С. Н. Вильчковским в 1918 г. генерал Н. В. Рузский подробно рассказывал о стойком сопротивлении Императора Николая II оказываемому на него давлению. На горячие доводы Рузского о необходимости немедленного введения Ответственного министерства «Государь возражал спокойно, хладнокровно и с чувством глубокого убеждения. Основная мысль Государя была, что он для себя в своих интересах ничего не желает, ни за что не держится, но считает себя не в праве передать всё дело управления Россией в руки людей, которые сегодня, будучи у власти, могут нанести величайший вред Родине, а завтра умоют руки, „подав с кабинетом в отставку“. „Я ответственен перед Богом и Россией за всё, что случится и случилось“, сказал Государь, „будут ли министры ответственны перед Думой и Государственным советом — безразлично. Я никогда не буду в состоянии, видя, что делается министрами не ко благу России, с ними соглашаться, утешаясь мыслью, что это не моих рук дело, не моя ответственность“. Рузский старался доказать Государю, что его мысль ошибочна, что следует принять формулу: „государь царствует, а правительство управляет“. Государь говорил, что эта формула ему не понятна, что надо было иначе быть воспитанным, переродиться, и опять оттенил, что он лично не держится за власть, но только не может принять решение против своей совести и, сложив с себя ответственность за течение дел перед людьми, не может считать, что он сам не ответственен перед Богом. Государь перебирал с необыкновенной ясностью взгляды всех лиц, которые могли бы управлять Россией в ближайшие времена в качестве ответственных перед палатами министров, и высказывал своё убеждение, что общественные деятели, которые, несомненно, составят первый же кабинет, все люди совершенно неопытные в деле управления и, получив бремя власти, не сумеют справиться со своей задачей.

Генерал Рузский возражал, спорил, доказывал и наконец после полутора часов получил от Государя соизволение на объявление через Родзянко, что Государь согласен на ответственное министерство и предлагает ему формировать первый кабинет. Рузский добился этого, доказав Государю, что он должен пойти на компромисс со своей совестью ради блага России и своего наследника».

Остаётся совершенно непонятно, почему царь вдруг изменил своим убеждениям и согласился на Ответственное министерство? Ни телеграмма М. В. Алексеева, ни доводы Н. В. Рузского не могут быть признаны достаточными для подобного изменения. Анализ документов приводит нас к выводу, что это решение принималось от имени Государя, но не самим Государем.

Делясь своими воспоминаниями уже после свержения монархии и большевистского переворота, незадолго до своей мучительной кончины, генерал Н. В. Рузский стремился оправдаться перед потомками. Он понимал, что столь внезапное изменение мнения Императора Николая II в пользу Ответственного министерства будет выглядеть подозрительным. Поэтому Рузский пытался уверить, что, перед тем как Император Николай II дал своё согласие на Ответственное министерство, он, Рузский, заметил, что в Государе произошла какая-то перемена. Государь по вопросу последствий манифеста «проявлял что-то похожее на безразличие». Рузский даже решил, что, «может быть, Государь передумал, и вновь спросил, не будет ли он действовать против воли Государя, сообщив в Ставку и в Петроград о согласии Его Величества на манифест. Государь ответил, что принял решение, ибо и Рузский и Алексеев, с которым он много на эту тему раньше говорил, одного мнения, а ему, Государю, известно, что они редко сходятся на чём-либо вполне».

Для Рузского важно было, чтобы в памяти потомков сложилось убеждение, что всё происходило с полного согласия царя. Рузский хотел выглядеть не заговорщиком, а верноподданным, действующим в согласии со своим Государем. Он так стремится это доказать, что невольно вызывает сомнение.

Так какой же документ с известием о введении Ответственного министерства был передан из Пскова и отправлялся ли он вообще? Н. В. Рузский утверждал, что «сперва Государь хотел телеграмму отправить в Ставку, а оттуда в Петроград для распубликования, но потом было решено для ускорения передать её лично Родзянко, который был вызван мной к аппарату в Главный штаб».

Разговор Рузского и Родзянко начался около 4 часов утра и кончился в 7 утра. Весь разговор одновременно передавался на другом аппарате в Ставку М. В. Алексееву.

Н. В. Рузский сообщил М. В. Родзянко, что «Государь Император, идя навстречу общему желанию законодательных учреждений и народа, выразил окончательное решение и уполномочил меня довести до вашего сведения об этом — дать ответственное перед законодательными палатами министерство, с поручением вам образовать кабинет. Если желание Его Величества найдёт в вас отклик, то спроектирован манифест, который я сейчас же передам вам. Манифест этот мог бы быть объявлен сегодня 2 марта с пометкой „Псков“».

Таким образом, Н. В. Рузский передавал не текст манифеста «для распубликования», а лишь его проект для обсуждения. Будет ли манифест «распубликован» или нет, зависело исключительно от воли М. В. Родзянко. Воля Государя совершенно не учитывалась, она должна быть исполнена лишь только в том случае, если «найдёт отклик» у Родзянко. Рузский сам определял, каким числом следует «пометить» манифест, какой город следует считать местом его написания. То есть мы видим, что Император Николай II как автор и составитель манифеста совершенно отсутствует.

Сам текст «манифеста» гласил: «Объявляем всем верным Нашим подданным: Грозный и жестокий враг напрягает последние силы для борьбы с нашей родиной. Близок решительный час. Судьбы России, честь геройской нашей армии, благополучие народа, все будущее дорогого Нам отечества требует доведения войны, во что бы то ни стало, до победного конца. Стремясь сильнее сплотить все силы народные для скорейшего достижения победы, Я признал необходимость призвать ответственное перед представителями народа министерство, возложив образование его на председателя Государственной Думы Родзянко, из лиц, пользующихся доверием всей России. Уповаю, что все верные сыны России, тесно объединившись вокруг престола и народного представительства, дружно помогут доблестной армии завершить её великий подвиг. Во имя нашей возлюбленной родины призываю всех русских людей к исполнению своего святого долга перед нею, дабы вновь явить, что Россия столь же несокрушима, как и всегда, и что никакие козни врагов не одолеют ее. Да поможет нам Господь Бог».