Великие загадки мира искусства. Истории о шедеврах мирового искусства - Елена Коровина Страница 65

Легендарная опера Оффенбаха «Сказки Гофмана» увидела свет рампы спустя три месяца после смерти композитора – 10 февраля 1881 года. Успех был поразительный. Но уже к концу года восхищение оперой сменилось ужасом перед ней. Ведь неудачи с постановкой шли одна за другой – и все по нарастающей!

Впрочем, те, кто немного знал историю, вполне понимали, что иного трудно ожидать. Оффенбах сочинял свою прелестно-зловещую мистическую оперу, будучи уже тяжелобольным, измученным от невостребованности слушателей, которых не интересовали серьезные темы. В Париже того времени царил культ золотого тельца. А Оффенбах писал свою «сказочную» оперу с главной мистической героиней – смертью, которая поджидает всех героев этой музыкальной драмы. Больше того, смерть окружала композитора во время написания оперы. Вначале он хотел посвятить сочинение своему другу и помощнику еще по театру «Буфф» – театральному деятелю Вильмессану. Однако старый друг скоропостижно умер. В этом не было бы ничего страшного (в конце концов, друг юности Оффенбаха был уже немолод), но вот последующее действие композитора имело роковое последствие. Он посвятил оперу своему сыну – Огюсту. Отчего он так сделал? Может, оттого, что Огюст часто болел, и по квартире Оффенбахов расхаживали доктора, позвякивая многочисленными бутылочками с лекарствами, и эти воспоминания перекликались в голове Оффенбаха с образом доктора Миракля из «Сказок Гофмана»? Пугающие звуки сделали свое черное дело. Уже настроенный на мистическую волну композитор шестым чувством понял, что и его сын – не жилец…

Семейная легенда гласит, что композитор, всю жизнь вынашивающий замысел оперы по сказкам великого Э.Т.А. Гофмана, на финальной стадии чуть не отказался от ее написания. Словно почувствовал, что это творение потребует слишком большой платы – жизни окружающих ее людей. По той же легенде, опера была просто НАВЯЗАНА композитору призраком самого Гофмана, уже покойного к тому времени. Говорили, что Оффенбах даже сам пугался завораживающих, но, увы, затягивающе-черных звуков музыки, которая приходила ему в голову. Но некие высшие силы не давали ему бросить работу. Впрочем, Оффенбах ее так и не завершил. Прекрасная, но и зловещая музыка забрала у него все силы. Заканчивал партитуру и оркестровал ее другой композитор – Эрнест Гиро, друг и коллега Оффенбаха.

И сразу же после премьеры начались мистические события: опера словно мстила тем, кто к ней прикоснулся. Гиро сломал ногу, драматурги Мельяк и Галеви, писавшие текст к опере (хотя многое в либретто сочинял и сам Оффенбах), слегли с какими-то затяжными болезнями. Даже Карвальо, директор «Опера комик», где прошла премьера, неудачно схватившись за перила театральной лестницы, вывихнул руку.

Однако гениальную музыку желали услышать в Европе. Директор Рингтеатра в Вене герр Яунер во что бы то ни стало пожелал поставить «Сказки Гофмана». Венская премьера состоялась в конце 1881 года. Успех был потрясающим. Говорят, что меломаны, аплодируя, отбили себе ладони. Однако на втором представлении произошло ужасное – начался пожар. Несколько человек погибли прямо в зрительном зале, сотни пострадали от давки, пытаясь выбраться из задымленного театра. Здание Рингтеатра сгорело дотла.

Ну как тут не вспомнить кошмарную постановку оперы самого Гофмана. Тогда его «Ундина» тоже была встречена на ура 3 августа 1816 года… Но через тринадцать постановок Берлинский королевский театр, где она шла, сгорел. Такое вот дьявольское дежавю…

По театрам мира поползла леденящая душу легенда: опера «Сказки Гофмана» проклята. Ее назвали «оперой, приносящей несчастье» и перестали ставить. Только через четверть века, в 1905 году, она вновь попала на сцену. Но… оказалось, что оригинальной партитуры Оффенбаха нет. Ну как сквозь землю провалилась! Музыковеды искали долго, но безрезультатно. Вспомнили, что в «Опера комик», где прошла парижская премьера «Сказок», в 1887 году случился… грандиозный пожар. Ну просто не опера, а адское пламя. Скорее всего, решили музыковеды, и партитура дьявольской оперы сгорела.

Надо сказать, что и после того, как ХХ век начал ставить оперу, отблески ее «пламени» не угасли. Впрочем, всем, кто впоследствии прикасался к творчеству Гофмана, приходилось смиряться с неизбежной мистикой.

Например, на моей памяти в 70-х годах ХХ века на Неделе немецкого кино кинематографисты пообещали показать экранизацию «Сказок Гофмана» все того же Оффенбаха. Так не смогли! На знаменитой песенке Гофмана о Клейнцахе пленка порвалась. И восстановить не удалось. Зрители, собравшиеся специально на эту кинооперу, разбрелись по домам несолоно хлебавши. А когда несколько лет назад телевидение решило показать знаменитую постановку оперы Оффенбаха, где партию Гофмана поет Пласидо Доминго, это получилось только со второй попытки.

Однако на рубеже ХХ и XXI веков по всему миру неожиданно и стремительно начались новые постановки оперы. И случилось неожиданное, но обнадеживающее событие: летом 2004 года нашлась партитура «Сказок Гофмана», считавшаяся сгоревшей в пожаре театра «Опера комик» в 1887 году. Нежданно-негаданно она всплыла в библиотеке Парижской оперы. Ну не чудо ли? И не знак ли того, что проклятие перестало действовать и оперу можно ставить спокойно?..