Рональд Лэйнг. Между философией и психиатрией - Ольга Власова Страница 65
Рональд Лэйнг. Между философией и психиатрией - Ольга Власова читать онлайн бесплатно
Пытаясь развить эти гипотезы, Лэйнг говорит о метанойе (по его собственным словам, от «metanoia» – изменение сознания, преобразование):
Я предложил термин «метанойя». Это традиционный термин. Это греческий эквивалент понятия из Нового Завета, переводимый на английский язык как reperdance, на французский как conversion. Буквально это означает «изменение сознания» [302].
Он сравнивает метанойю с ЛСД-путешествием: на его взгляд, переживаемый при биохимическом воздействии ЛСД опыт имеет естественный аналог – метанойю. Содержание и направленность метанойи при этом могут быть как позитивными, так и негативными, в зависимости от занимаемой по отношению к ней установки. В рамках традиционной психиатрической системы и практики психиатрической больницы это «путешествие» уже по самому своему факту определяется как безумие и как катастрофа, расстройство, как патологический процесс, который в обязательном порядке должен быть исцелен любыми медицинскими средствами. Однако тот же самый процесс можно рассматривать и в позитивном ключе, понимая его как потенциально революционный процесс открытия своего подлинного «я».
Сравнение с ЛСД-опытом наталкивает на мысль о том, что Лэйнг вывел этот концепт по подобию собственным психоделическим переживаниям. Мы знаем, что ЛСД-путешествия он совершал не единожды. Но сам Лэйнг говорит обратное, указывая на то, что этот фундаментальный опыт психотического перерождения встречал только у своих пациентов. «Они совершают путешествие. Я сам никогда не переживал этого путешествия…» [303], – утверждает он.
Господствующее негативное понимание метанойи, на взгляд Лэйнга, связано с не вполне адекватным пониманием шизофрении, свойственным современной культуре. Шизофрения считается чем-то находящимся в одном человеке: в его мозге, сознании, мышлении, поведении, образе жизни или стиле общения. «Этот ответ, однако, – подчеркивает он, – может выступать частью социального процесса, порождающего шизофрению, которую мы стремимся вылечить» [304]. Поэтому шизофрения для Лэйнга – это совокупность атрибуций.
Для того чтобы понять метанойю, необходимо, на взгляд Лэйнга, изменить мировоззрение:
Мы изменили парадигму. Человек втягивается в отчаянную стратегию освобождения, в границах микросоциальной ситуации он ищет себя. Мы пытаемся следовать за ним и помочь развитию того, что называют «острым шизофреническим эпизодом», вместо того чтобы приостановить его [305].
Такая стратегия поддержания развития метанойи, на его взгляд, является более сложной, чем обычная для психиатрии стратегия медикаментозного лечения. Изменения одного человека вызывают изменения других людей, вовлеченных в совместные с ним отношения, а это требует постоянной работы как от психиатра, так и от социального окружения человека.
Основываясь на собственной теории образования и функционирования группы, Лэйнг в этой лекции подчеркивает революционное значение метанойи. Действительно, если меняется один человек из связки, это влечет за собой изменение остальных, и теоретически один человек своим изменением может изменить всю связку. Об этом и говорит Лэйнг:
Всякое изменение в одном человеке индуцирует приспособительные изменения в других. Однако у нас есть хорошо развитые стратегии исключения и изоляции для предотвращения подобного. Это грозит микрореволюцией. Мы постоянно сталкиваемся с возможностью революции, и оттого контрреволюционная сила и реакция очень сильны. Большинство микросоциальных революций этого типа пресекаются на корню [306].
При трактовке психического заболевания как метанойи психиатрическая диагностическая схема переворачивается с ног на голову. Все поведенческие и личностные признаки, рассматриваемые психиатрией как симптомы психического расстройства, трактуются как нормальные и даже сверхнормальные проявления.
Очень важно подчеркнуть, что посредством введения концепта метанойи Лэйнг сделал революционный шаг в понимании как самого психотического опыта, так и психического заболевания в целом. Это интересный факт, который не упоминается ни в одной из работ, посвященных его творчеству Лишь Рон Лейфер в беседе с Сетом Фарбером замечает вскользь:
Я не думаю, что Лэйнг романтизировал психическое заболевание, мне кажется, его романтизировали те, кто читал Лэйнга. Лэйнг на самом деле говорил, что психоз не является разновидностью пассивного опыта. Это активный опыт, в котором индивид пытается нащупать и разрешить противоречия действительности [307].
Однако для оценки вклада Лэйнга он – один из основных.
Дело в том, что психическое заболевание традиционно понимается в психиатрии как заболевание соматическое, и для его истолкования используется в основном инфекционная метафора. Эта метафора в пространстве психиатрии работает следующим образом: 1) считается, что психическое заболевание завладевает человеком, тот не может с ним совладать, утрачивает критику и становится пассивной жертвой болезни; 2) для излечения от психического заболевания призывается врач, который как активный агент только и может справиться с силой болезни; 3) признается, что период заболевания является «темной фазой» в жизни человека, поскольку он перестает существовать как личность и должен поскорее избавиться от этого недуга. Фактически об этом в своей «Истории безумия в классическую эпоху» говорит Фуко: выстраивая свою историческую перспективу, он отмечает, что безумие по своему эпистемологическому статусу оказалось подобно проказе и, по сути, пришло ей на смену [308].
Первые попытки хоть чуть-чуть, но отойти от инфекционной метафоры можно отнести к началу XX в. и исследованиям творчества душевнобольных. Ханс Принцхорн и Карл Ясперс в своих работах, анализирующих творчество знаменитых и неизвестных шизофреников, впервые стали говорить о том, что само это творчество не является исключительно проявлением болезни, не является симптомом, а предстает важной частью личностной жизни человека. Таким образом, болезнь впервые стала трактоваться как несущая не только негативные, но и позитивные элементы.
Несколько дальше пошли феноменологические психиатры и экзистенциальные аналитики. Они положили в основу своих теорий утверждение о том, что болезнь – это не соматическое нарушение, а специфический опыт, не инфекция, а экзистенция. Однако в смене акцентов им еще не удалось избавиться от элемента пассивности. Признавалось, что этот модус бытия захватывает больного, ввергает его в пучину ничтожения и несет к небытию. Больной оказывался заброшенным в болезнь.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments