Под сенью Святого Павла. Деловой мир Лондона, XIV-XVI век - Лариса Чернова Страница 65

Как видно из таблицы, олдермены Лондона проникали практически повсюду, даже в самые отдаленные графства. Наибольший интерес для них на протяжении трех столетий представляли графства Кент, Миддлсекс, Эссекс, Суррей, Хартфоршир, Кембриджшир, Нортхемптон, Норфолк и Бакингемшир, которые традиционно «кормили» Лондон. Именно в этих графствах предпочитали иметь земли многие олдермены. В частности, Ричард де Хэкни, олдермен 1322–1343 гг., оставил по завещанию четверть поместья Рэдменгор в графстве Кент, а его коллега по компании суконщиков сэр Джон де Палтни, олдермен 1328–1338 гг., был собственником 23 маноров в 5-ти графствах: Кембриджшире, Лестершире, Миддлсексе, Суффолке и Уорикшире. Бакалейщику Николасу Брембру принадлежали два манора в Кенте и Миддлсексе, а Томасу Ноллесу, олдермену 1393–1415 гг. и бакалейщику, — земельные владения в графствах Хэмпшир, Суррей, Хартфордшир и Эссекс. Меховщик и олдермен 1406–1435 гг. Генри Бартон владел двумя манорами, прочими землями, лугами и усадьбами в графстве Хардфордшир.

Три графства — Кент, Суррей, Эссекс и Норфолк — всегда были житницей Англии и основными поставщиками зерна. Видимо, не случайно два манора в графстве Нортхемптон, оставленные по завещанию олдерменом 1304–1318 гг. Уильямом де Комбмартином, были засеяны хлебами. Запасы зерна в манорах сэра Джона де Палтни на момент его смерти в 1338 г. оценивались в 258 ф.

Графства Дерби и Уилтшир особенно славились разведением мясомолочного скота. В восточных и северных графствах — Херефорд, Чешир, Ланкашир, Йоркшир, Линкольншир — наибольшее распространение получило овцеводство. И на этих графствах сосредоточивалось внимание столичных олдерменов. Особенно яркие сведения относятся к XVI в. Так, в 1542 г., когда было вскрыто завещание Уильяма Хоулса, торговца предметами роскоши, оказалось, что помимо земельных участков в Лондоне и Кале он оставил 22 манора на плодородных землях в графствах Центра и Востока страны — Дерби, Ноттингеме, Линкольне, Стаффорде, Йорке, Эссексе, Норфолке, Миддлсексе, а также 20 земельных участков в других манорах в этих же графствах. Суконщик Роланд Хэйвуд на момент составления завещания имел собственность в 12 манорах, расположенных в 6-ти графствах Англии, в том числе в Херефорде, Йоркшире и Линкольншире. А земельные владения галантерейщика Генри Бэчера находились в девяти графствах, включая Дерби, Херефорд, Ланкашир и Уилтшир.

В ряде случаев наши источники предоставляют возможность выявить структуру земельных владений и прочей недвижимости олдерменов в графствах. Чаще всего представителям правящей элиты Лондона принадлежали целые маноры (от одного до двух с лишним десятков), участки пахотных земель, луга, леса, пустоши, сады, а также усадьбы, жилые дома, постройки хозяйственного предназначенияи некие сдаваемые в аренду строения.

Таким образом, на протяжении XIV–XVI вв. средства, полученные от торговли и финансовых операций, богатейшее лондонское купечество активно вкладывало в приобретение земли и недвижимости за пределами Лондона.

Однако в XVI в. появляются качественно новые явления, на которых необходимо остановиться подробнее, тем более что они нашли отражение в источниках. Так, галантерейщик и олдермен Дэвид Вудрофф оставил по завещанию пастбище в Энфилде, графство Миддлсекс; торговец предметами роскоши Ричард Мэллори, олдермен, был собственником ферм в Нортхемптоне и Лестершире; меховщик и олдермен сэр Эндрю Джадд завещал огороженное пастбище «Сэндхилл» в Миддлсексе; а ювелир сэр Мартин Боувз — две фермы в Суффолке. Лондонский мэр Уолтер Кэбилл по описи 1517 г. числился огородившим и конвертировавшим в пастбище 200 акров (80 га) пахотной земли, разрушившим 7 усадеб-ферм в графстве Уорикшир. Очевидно, что представители крупного купечества стремились выгодно использовать земли для получения прибыли от передового в техническом отношении земледелия, организованного на фермерских началах. Фермерское хозяйство было тесно связано с рынком и специализировалось либо на поставках шерсти для суконной промышленности, либо на товарном производстве зерна, мяса, сыра, молока и других продуктов. Стремясь к получению новых прибылей, которые в то время давало, прежде всего, овцеводство, фермеры-купцы включались в огораживания, которые определяли аграрное развитие Англии изучаемого периода, наряду с новым дворянством.

Исследуя социальный состав огораживателей XVI в., В.Ф. Семенов отмечает, что это была очень пестрая группа: богатые крестьяне, выходцы из низшего дворянства, духовные лица и лондонские купцы. Для таких предпринимателей вложение капиталов в земли не было непроизводственными расходами: они стремились контролировать все этапы производства и сбыта своего товара — от выращивания новых пород овец до вывоза готового сукна за море. Как пишет М.В. Винокурова, деловые люди, активно приобретавшие земли в XVI столетии, использовали их «с толком, сдавал в аренду, либо ведя собственное, коммерчески поставленное хозяйство». В этой связи привлекают внимание некоторые эпизоды деятельности упомянутых выше лондонских купцов-олдерменов. Эти собственники ферм и пастбищ активно торговали шерстью и сукном. Сэр Эндрю Джадд был судовладельцем и экспортировал сукно и шерсть; Дэвид Вудрофф также вывозил за пределы Англии шерсть и сукна; Ричард Мэллори известен как купец-авантюрист и экспортер сукна.

Трудно определить масштабы, сферу распространения новых форм производства, их место в деятельности олдерменов, но сам факт их существования не вызывает сомнений. К сожалению, мы располагаем очень небольшим количеством данных, свидетельствующих о том, что же происходило в действительности. Но очевидно, что олдермены Лондона как богатейшие купцы принимали непосредственное участие в проникновении зажиточных горожан в деревню. О масштабах этого процесса говорит хотя бы следующий факт: с начала XVI в. королевская власть предпринимала настойчивые попытки законодательным путем ограничить проникновение в деревню городских «денежных мешков», запретить «купцам-авантюристам, сукноделам, ювелирам, мясникам, кожевенникам и другим ремесленникам», которые имели по 10–16 ферм и по 10 тыс. овец, скупать фермы и заводить огромные стада. Но, несмотря на эти запреты, купеческий капитал прокладывал себе дорогу, стремясь извлечь дополнительные доходы.

Каким образом лондонские олдермены использовали приобретенные фермы? Сведений на этот счет в источниках крайне мало, но известно, например, что олдермен Роджер Мартин, высокопоставленный придворный, один из основателей Левантийской и участник Московской компаний, арендовал ферму в графстве Глостер у некоего К. Блоунта, полуразорившегося дворянина, и, в свою очередь, сдал ее в аренду фермерам помельче. В этой связи представляется уместным привести слова памфлетиста Р. Кроули, еще в 50-х гг. XVI в. с негодованием подчеркивавшего, что «купцы берут фермы, чтобы снова сдать их в наем тем людям, которые должны владеть ими, и получать высокие файны, и вздувать ренту».

Весьма показательна деятельность еще одного лондонского олдермена, торговца сукном Джона Кварелси. В 1591 г. он приобрел за крупную сумму в 750 ф. манор Коутсбич, расположенный в южной части Лестершира на границе с Нортхемптонширом и Уорикширом, принадлежавший некогда графу Эссексу. И, как полагают исследовали, какую-то часть этих земель он сразу же огородил под пастбища для овец и получил хорошую прибыль, а вскоре вообще превратил свои владения в огромный, более тысячи акров, (свыше 400 га) пастбищный массив. Причем, что немаловажно, это произошло в обстановке острейшего противоборства с крестьянами, многие из которых (практически половина) вынуждены были покинуть свои держания в маноре Коутсбич из-за грабительских условий аренды (5 ф. за 12 акров, или 4,8 га), предложенных Джоном Кварелси. Для предприимчивого лондонского олдермена значительно важнее были пастбища, по-видимому, приносившие немалый доход, чем судьбы простых крестьян, столетиями обрабатывавших эти земли.