Дочь Великого Петра - Николай Гейнце Страница 64

— Попробую, сын мой, — сказал он Терентьичу, — вразумить юного князя. Подкрепи меня, Господи! — возвел он очи к небу.

Обрадованный Терентьич, вполне уверенный, что слова «батюшки» не пропадут даром, усадил отца Николая в свою тележку и быстро погнал лошадку снова по направлению к княжескому дому.

Таким-то образом и случилось, что князь Сергей Сергеевич, ожидавший нетерпеливо рабочих, получил совершенно неожиданный доклад о приходе отца Николая.

«Этому что надо?» — с раздражением подумал князь, однако не принять не решился.

Отец Николай с первого же свидания с ним произвел на него то же впечатление, которое производил и на других. Быть может, это впечатление не особенно укрепилось в душе князя Сергея Сергеевича, но все же образ почтенного старца, служителя алтаря, внушал ему невольное уважение.

— Проси, — сказал он доложившему лакею и поставил в угол трубку, которую, несмотря на то что она давно потухла, продолжал держать в руке.

Через несколько минут на террасе появился отец Николай. Князь Сергей Сергеевич почтительно подошел к нему под благословение.

— Добро пожаловать, батюшка.

Князь сам пододвинул стул старику. Отец Николай сел и некоторое время хранил молчание, неотрывно смотря на князя Сергея Сергеевича, тоже севшего к столу, стоявшему на террасе. Князю показалось это молчание целою вечностью.

— Что скажете, батюшка? — начал он.

Отец Николай откашлялся, заслоняя рот рукою.

— Духовный сын мой, Степан Терентьев, сейчас был у меня.

— Вероятно, жаловался на меня, — усмехнулся князь, — за то, что я задумал привести в порядок парк и почистить старую беседку?

— Порядок вещь хорошая, ваше сиятельство, но то, что веками сохранялось, едва ли следует разрушать… — начал отец Николай, но князь перебил его:

— Вы, батюшка, скажите мне без обиняков, верите вы в легенду об этой беседке?

Отец Николай замялся.

— Говорят, — ответил он после некоторой паузы, — что запрет на нее положен для сохранения его из рода в род.

— Мне, батюшка, отец ничего не говорил об этом. Положим, я не присутствовал при его смерти. Он умер в Москве, когда я был в Петербурге, в корпусе. Но мать умерла почти на моих руках и тоже ничего не сообщила мне об этом запрете.

— Все-таки… — начал снова отец Николай. — Лучше, ваше сиятельство, по-моему, отречься, это смутит крестьян.

— Почему смутит? — возразил князь. — Если там не найдут ничего, кроме старого хлама, в чем я почти уверен, то никакого смущения не будет, уничтожится лишь повод к суеверию.

— Оно так-то так, а если…

— Если… Хорошо, допустим, что там найдут тех, о которых говорит старая сказка, то и тогда я совершаю этим далеко не дурное дело. Они оба искупили свою земную вину строгим земным наказанием, за что же они должны быть лишены погребения и кости их должны покоиться без благословения в этом каменном мешке? Вы, как служитель алтаря, батюшка, можете осудить их на это?

Князь Сергей Сергеевич вопросительно посмотрел на отца Николая.

— Нет… Не могу… — с усилием произнес священник.

— Вот, видите, батюшка, значит, во всяком случае, должно открыть беседку. Вы же приехали кстати. Если, в самом деле, там найдутся человеческие кости, мы их положим в гробы, вы их благословите и похороните на сельском кладбище.

Отец Николай сидел в глубокой задумчивости. Князь смотрел на него торжествующе.

— А если от этого, действительно, что-нибудь приключится дурное для вас, как говорит то же предание?.. Подумайте, ваше сиятельство.

— Позвольте, батюшка, вы под влиянием народных толков и в заботе обо мне забыли слова Писания о том, что ни один волос с головы человеческой не спадет без воли Божией.

Отец Николай ничего не отвечал и сидел с поникшей головой. Он не мог не согласиться с доводами князя.