Солдаты Александра. Дорога сражений - Стивен Прессфилд Страница 64

На следующий день колонна вновь резво движется к Тор Джирайя. Филипп впереди, с Серебряными Щитами.

Ниже я, как умею, попробую описать один эпизод нашего марша, может быть мало чем примечательный на фоне последующих событий, но тем не менее свидетельствующий о силе и глубине любви армии к своему Александру. Смерть Клита не прошла незамеченной, но это чувство поколебать не смогла.

Направив формирования Птолемея и Полиперхона в обход западных скифских отрогов, сам Александр с собственными отрядами, корпусом Койна и половиной снаряженного в Мараканде обоза устремляется прямо вперед. Два дня войска идут форсированным маршем, но на третье утро практически застревают в горном проходе под названием Ан Годжар (Брадобрей). Позднее таяние снегов образует целую грязевую реку, ярящуюся в теснинах. Я как гонец, доставивший в штаб депешу, имею возможность наблюдать всю картину со стороны.

Движение абсолютно застопорилось. Бурный поток шириной в выстрел из хорошего лука несется по ущелью, налетая по пути на огромные, величиной с двухэтажный дом, валуны, разбиваясь о них и взметая вверх грязевые фонтаны. Грохот стоит такой, что и забравшиеся повыше солдаты могут переговариваться лишь криками. Ну, и как теперь перебраться на другой берег? Искать обходной путь означает потерять несколько дней, а с ними и то преимущество, какое дает нам внезапность атаки, на что изначально уповал Александр. Правда, и выбора вроде бы нет. Любой командир в столь аховой ситуации вынужден был бы пойти на попятный, и царь наш, похоже, оглядывая преграду, приходит к такому же заключению. Однако одно его присутствие само по себе побуждает людей действовать вдвое решительней, чем обычно.

Не дожидаясь никакого приказа, как говорится, на свой страх и риск саперы с механиками изучают склон, выискивая места, где можно устроить камнепад или оползень. Совместными усилиями мулов и рабочих команд, используя в качестве рычагов здоровенные бревна, огромные валуны, расположенные в критических точках, разом выворачивают из гнезд, и они уже сами скатываются по склону к реке. Зрелище потрясающее. Эффект тоже не меньший. Кажется, вниз, потерявши опору, съезжает чуть ли не половина горы. Правда, повернуть поток в сторону все равно не удается, но, во всяком случае, оползень сильно сужает его. Потом в дело вступают лучники — они мечут на тот берег стрелы с прикрепленными к ним веревками. На каждой веревке — петля, и, хотя большая часть попыток набросить эти петли на что-нибудь оканчивается неудачей, обстрел продолжается до тех пор, пока два перекинутых через реку аркана наконец не натягиваются. Их долго дергают, проверяя, надежно ли они закрепились, после чего два очень сильных, но худощавых воина, раздевшись донага, чтобы максимально облегчить свой вес, приступают непосредственно к переправе. Со стороны кажется, что они ползут по паутинкам, которые вот-вот оборвутся.

Вся армия напряженно следит за ними, как за состязающимися на Олимпийских играх атлетами. Веревки раскачиваются, храбрецы едва не срываются в бурный поток (даже пару раз окунаются в грязь), в то время как их товарищи то холодеют от ужаса, то воспаряют к вершинам восторга. Тому, кто доберется до другого берега первым, Александр обещал талант золота, второй доброволец получит талант серебра.

Когда победитель выбирается наконец на ту сторону и, обернувшись, поднимает руки, восторженный рев зрителей перекрывает все остальные шумы. Даже поток словно бы начинает вести себя тише. Дальнейшее уже не проблема: к веревкам привязываются канаты. Их перетягивают через реку, надежно закрепляют, и ко второй половине дня над преградой уже провешен веревочный мост, а к следующему утру наведен деревянный, с настилом, способным выдержать вес груженого мула, и с ограждением, чтобы животные не боялись.

Чудеса, да и только! Но за один одобрительный взгляд Александра люди легко их творят.

В результате две наши колонны оказываются в тылу противника гораздо раньше, чем Волк успевает опомниться. Койн с ходу штурмует первую из природных твердынь и вынуждает укрывшихся там дикарей отступить глубже. Дальше дело сложней — ко второй Бороде подступиться можно лишь в одном месте, да и этот подступ перерезан глубоким ущельем.

Однако солдаты, следуя указаниям Александра, заваливают ущелье камнями и выворачивают туда клети с землей, пока на четвертый день не перегораживают его полностью. К тому времени механики с помощью сотен собранных отовсюду плотников уже успевают изготовить передвижную осадную башню высотой в сорок два локтя, защищенную подъемными щитами и снабженную системой лебедок, тросов и валов, позволяющей протащить ее по насыпи и придвинуть к скалам вплотную.

То, что Волк ухитряется благополучно ускользнуть не только со всем своим войском, но и с женщинами, и с обозом, является непреложным свидетельством его недюжинной воинской одаренности. Этот маневр по праву может считаться чуть ли самым блистательным в данной кампании. Враг уходит тайными, неведомыми осаждающим горными тропами под покровом тьмы. Мальчишки поддерживают огонь в сотнях сторожевых костров, так что маки, лишь заняв плато, узнают, что там пусто.

Однако, хотя Спитамен опять вышел сухим из воды, нельзя не признать, что в моральном плане он потерпел урон — и огромный. Именно на это обстоятельство указывает и летописец Коста в своем отчете, переправленном им в Афины через Сидон и Дамаск.