Юлий Цезарь. Политическая биография - Алексей Егоров Страница 64

Успех Клодия был результатом особого стечения обстоятельств. Обе стороны пожертвовали Цицероном: триумвиры, потому, что он, в сущности, был в противоположном лагере, а на Клодия можно было рассчитывать, оптиматы сделали то же самое примерно по той же причине. Их главным противником был Цезарь, а появление такого лидера как Клодий, одновременно уводило массы народа в сторону и дискредитировало движение популяров. Как в свое время с Катилиной оптиматы рассчитывали (скоре косвенно, чем прямо) использовать Клодия, чтобы завести в тупик народное движение. Как показали события 52 г., кампания против дискредитировавшего себя Клодия могла перейти в фактический государственный переворот, направленный против демократических сил. Наконец, между оптиматами и мятежным трибуном существовала возможность прямого контакта через его братьев, Аппия и Гая Клавдия Пульхров. Позже Цицерон узнал, что Аппий Клавдий Пульхр тайно помогал брату в 58 г. (Cic Sest., 77, 85; 87; 89; 126; Att., IV, 16), а Гай в то же самое время был легатом Цезаря (Cic Sest., 41). Сам Клодий достаточно искусно балансировал между различными силами.

Определенную попытку сотрудничества с Клодием предпринял даже Катон. В 58 г. по завещанию Птолемея Апиона Кипр был передан Риму. По инициативе Клодия устройство новой провинции было поручено Катону. Наши авторы, в известной мере, правы, полагая, что Клодий хотел удалить из Рима серьезного политического оппонента, а Плутарх и другие авторы видят в его действиях часть антицицероновской акции, однако, необходимо заметить, что отъезд Катона произошел после изгнания Цицерона ^[44]. Несгибаемый Катон, никогда не шедший на компромиссы с триумвирами, оказался вполне способным пойти на компромисс с Клодием. Это «сотрудничество» дало свои плоды: когда позже Цицерон предложил аннулировать законы Клодия, Катон выступил против, ссылаясь на свои действия на Кипре (Plut. Cato, 40).

Впрочем, Клодий был не только независим, но и непредсказуем. Он вмешался в восточные дела и устроил побег сыну царя Тиграна, находившемуся в Риме в качестве заложника под охраной претора Л. Флавия (Cic. de domo, 25, 66; pro Mil., 6, 18; 14, 37; Dio, 38, 30; Plut. Pomp., 48) и предложил отменить восточные установления Помпея (Plut. Pomp., 48; Cic. 33). Отношения с последним накалялись, грозя перейти в открытый конфликт (Арр. В.С. II, 15; Plut. Pomp., 48; Cic. Sest., 32, 69), дошедший до откровенно издевательских демонстраций, которые устраивал мятежный трибун. Происходили и прямые покушения (Plut. Pomp., 49; Dio, 38, 30; Cic. de domo, 32, 69). Однажды Клодий у строил открытое нападение на Помпея и после схватки изгнал с форума его и консула Габиния. Эти действия толкали Помпея к новому сближению с оптиматами.

10 марта 58 г. Цицерон покинул Рим, жалуясь (с полным на то основанием) на всеобщее предательство и пребывая в полнейшей депрессии ^[45]. События 58 г. сделали Клодия серьезной политической силой. Т. Моммзен однозначно видит в Клодий агента Цезаря и, вместе с тем, считает его анархистом и беспринципным демагогом, сближая его образ с образом Каталины. Некоторые исследователи связывают его с Цезарем даже более решительно (П. Покок, Ж. Каркопино). Есть мнение, что «хозяином» Клодия был Красс. Наконец, некоторой модификацией этого мнения можно считать мнение Эд. Мейера о взаимодействии триумвиров и Клодия как двух разных сил, и точку зрения М. Кэри о том, что начав как агент Цезаря, Клодий вышел из под его контроля и превратился в независимую силу.

Другая линия исследования, также отчасти намеченная Т. Моммзеном, изображает Клодия лидером городской черни, анаристом, беспринципным демагогом и политическим гангстером, а его действия — показателем упадка городской демократии. С другой стороны, С.И. Ковалев видит в нем лидера демократии и, при этом, беспринципного авантюриста, ставшего агентом Цезаря во время его отсутствия и проводившего демократические законы. По мнению Н.А. Машкина, Клодий опирался на плебейские слои города Рима, которые можно было привлечь на свою сторону только радикальными мероприятиями. Движение носило радикальный, но не демократический характер, когда плебс просто хотел улучшить свое материальное положение за счет общества. При этом, Клодий не считал себя преданным массе руководителем, равно как не была предана ему и масса. Действия Клодия поддерживались Цезарем, но его агентом Клодий не был. Наконец, С.Л. Утченко считает очевидным демократический характер законов Клодия, видя в них продолжение традиции «великих трибунов», начиная с Гракхов. Это было последнее движение, проходящее под лозунгами и в традициях римской демократии.

Некоторые положения, вероятно, можно принять. Клодий был особенно популярен среди городского плебса, и движение носило городской характер. Это были, прежде всего, беднейшие, радикально настроенные слои, среди которых было немало рабов и либертов. Движение принимало все более агрессивный и радикальный характер. Клодий быстро сформировал вооруженные отряды, организационной базой которых стали восстановленные коллегии. Движение стало показателем вырождения демократии, и Клодий все больше и больше опирался не на плебс, а на свои вооруженные банды. Он не был агентом триумвиров или конкретно Цезаря, для этого Клодий был слишком сильной и одиозной фигурой, от которой все они предпочитали дистанцироваться. К тому же Клодий выступил и против законов Цезаря (Cic. Att. III, 18, 1), хотя главной его мишенью оставались Цицерон, Помпеи и оптиматы. Наконец, долгосрочное сближение с Клодием было невозможно для кого бы то ни было по причине его непредсказуемости и неуправляемости, что было свойственно и его социальной опоре, римскому городскому плебсу.

Вероятно, именно Клодию, полностью дискредитировавшему идею демократии, оптиматы были обязаны успехом на выборах на 57 год. Консулами стали П. Корнелий Лентул Спинтер и Кв. Цецилий Метелл Непот. Почти сразу после выборов, Лентул Спинтер выступил с предложением о возращении Цицерона (Dio, 39, 6; Cic. Sest., 52, 69–53, 71–72). Предложение поддержали большинство преторов: Л. Цецилий Метелл, М. Калидий, М. Циспий, Г. Септимий, Кв. Валерий, С. Квинктилий и Г. Анней Корнут (Cic. post red., 22–23; Att., III, 1) и народных трибунов (Т. Анней Милон, П. Сестий, М. Циспий, Т. Фадий Галл, М. Курций, Г. Мессий и Кв. Фабриций (Cic. post red. 3, 5; 8; 19–22; Dio, 39, 6). Среди сторонников возвращения Цицерона были оптиматы, «новые люди» и даже будущие цезарианцы. Их поддержали всадники. Некоторые из сторонников возвращения перешли к активным действиям, и вероятно, центральное место среди них заняли Тит Анний Милон и П. Сестий, ранее бывший квестором в армии Г. Антония, сражавшейся под Писторией (Cic. Sest., 12).