Свердлов. Оккультные корни Октябрьской революции - Валерий Шамбаров Страница 64

Жизненное правило говорит — долги надо платить. А Германия, конечно, не за красивые глазки и не из симпатий к Ленину финансировала большевиков. Ей позарез требовался сепаратный мир на Востоке. Потому что положение немцев и их союзников было критическим. Не было сырья. Начинался голод. По тотальным мобилизациям призывали уже 17-летних и 55-летних. А в 1917 г. в войну вступили США. Пока что они воевали чисто номинально, только еще создавали, обучали и перевозили через океан свою армию. По расчетам, они могли изготовить ее только к концу лета — началу осени 1918 г. Поэтому последней ставкой немцев было замириться с Россией, получить от нее продовольствие и сырьевые ресурсы, вернуть 2 млн. пленных, находящихся в русских лагерях, сосредоточить все силы на Западе и разгромить Францию до развертывания американцев.

Но и расходиться с Россией «при своих интересах» Германия не намеревалась. Зря что ли воевали? Как уже отмечалось, немцы желали ослабить нашу страну на будущее, расчленив ее. Поэтому двурушничали, поддерживая не только большевиков, а и сепаратистов. А начальник штаба Восточного фронта генерал Хоффман придумал удобную «двуединую» формулу: поддержать лозунг «мира без аннексий и контрибуций», но обязательно вместе с «правом наций на самоопределение». И «самоопределившиеся» национальные окраины неизбежно попадут под влияние Германии, станут ее марионеточными придатками.

Переговоры в Бресте начались еще в декабре. Большевики готовились к ним торжественно, помпезно, в эйфории от только что одержанных успехов. Делегацию возглавили Иоффе и Каменев, в ее состав вошли Карахан, Сокольников, Мстиславский, эсерка-террористка Биценко. А перед самым выездом из Петрограда кому-то пришло в голову, что раз власть народная, то в делегацию обязательно надо включить представителей «революционного народа». И прихватили первых попавшихся солдата, матроса, рабочего и крестьянина. Причем, подходящего крестьянина отловили уже на улице, по дороге на вокзал и соблазнили ехать большими командировочными. Конечно, на заседаниях эти фигуры не играли никакой роли, помалкивая в тряпочку. Но тем не менее, их педантично сажали «выше» приехавших с большевиками генералов и офицеров Генштаба. «Представители народа» числились «полномочными делегатами», а офицеры — всего лишь «консультантами».

В Бресте советских делегатов ждал очень неприятный сюрприз. Они-то рассчитывали, что Германия и ее союзники с радостью ухватятся за возможность сепаратного мира, подмахнут договор, и все. Не тут-то было. Выяснилось, что уходить с оккупированных территорий немцы и австрийцы не собираются, и в результате «права наций на самоопределение» Россия потеряет Польшу, Литву, Латвию и, с большой вероятностью, Закавказье. Долго бодались из-за этого права. Большевики утверждали, что волеизъявление народов в условиях оккупации будет недемократичным, а немцы возражали, что в условиях большевистского террора оно будет еще менее демократичным. Впрочем, делегаты подобрались такие, что особо не впечатлялись. И переговоры напоминали дешевый фарс.

Секретарь делегации Л. М. Карахан с ходу занялся бурной коммерцией. Он срочно затребовал из Петрограда царских денег и принялся обменивать их на немецкие: в Питере 1 марка котировалась в 8 рублей, а в Бресте деньги шли по довоенному курсу, 1 рубль — 2 марки. А местные крестьяне, с которыми связался «красный дипломат», давали и того больше — 3,5 марки за «николаевский» рубль. На эти средства Карахан принялся скупать в немецких военных магазинах все, что под руку подвернется: часы, обувь, мануфактуру, косметику, вино. В результате, вынужден был вмешаться даже генерал Хоффман, которому германский «военторг» направил жалобу, что уже не в состоянии обеспечивать товарами собственных офицеров.