Нефертари. Царица египетская - Мишель Моран Страница 64

— Ты хочешь взять мать твоих сыновей, — подчеркнуто спокойно спросила Хенуттауи, — на войну с шардана?

— Войной это не назовешь, — ответил Рамсес и посмотрел на меня. — Просто сражение.

Хенуттауи заботилась не обо мне, ее беспокоило, что, пока Исет лежит в родильном покое, я буду вместе с Рамсесом, буду участвовать в битвах, словно богиня Сехмет, которая войной мстит людям за их дурные дела.

— Спасибо, что беспокоишься обо мне — Я заметила, как сильно похожа жрица на змею, изображенную на церемониальной короне. — Спасибо, но с Рамсесом мне ничего не страшно. Он сумеет меня защитить.

Двери тронного зала распахнулись, и вошли Аша, его отец Анхури и Кофу. Сановники расступались, пропуская их вперед. Воины подошли к возвышению и поклонились.

— Вы уже слышали? — спросил Рамсес.

— Пираты-шардана. — Анхури, высокий, как и Аша, только смуглее, выглядел так, словно много лет провел в пустыне без отдыха и воды, причем это ему ничуть не повредило. — Мы слишком долго тянули с пиратами, — продолжил Анхури. — Они скоро совсем осмелеют и не пропустят в Египет ни одного корабля.

— Мы подождем, пока родит моя супруга, — сказал Рамсес. — Пусть флот будет наготове.

— Сколько кораблей? — спросил Кофу. — Разбойники нападают сразу на двух кораблях.

— Тогда готовьте десять. Один корабль отправим вперед, пусть дождется их, — предложил Рамсес, — снарядим его так, чтобы он походил на купеческое судно, оденем воинов, как обычных моряков, а когда шардана нападут…

— Из хищника станут добычей! — закончил Аша.

Глаза у него блестели от возбуждения. Приманка — купеческий корабль — встанет у излучины, а за поворотом будут ждать девять лучших кораблей фараона. Как только разбойники клюнут на наживку, корабли фараона возьмут их в кольцо.

— Правда, шардана не дураки, — осторожно добавил Аша. — Они призадумаются, увидев корабль, медленно идущий по реке.

— Мы можем причалить и выгружать бочонки с маслом, — сказал Рамсес.

— Они уже заелись, — вмешался Анхури. — Бочонки с маслом их не прельстят. Вот если бы они думали, что корабль перевозит золото…

— Быть может, поднять на корабле знамя фараона? — предложил Кофу.

— Нет, они не поверят.

— А если увидят корабль царевны, идущий из Микен? — спросила я.

— Это тоже покажется подозрительным.

— А если на корабле плывет царевна в золотых блестящих украшениях, заметных издалека? Я могу прохаживаться по палубе, и тогда никто не усомнится, что корабль — царский.

Полководцы посмотрели на Рамсеса.

— Мы не станем делать из тебя приманку. Это слишком рискованно.

— Впрочем, мысль отличная, — признал Анхури. — Нарядим какого-нибудь паренька. Шардана могут клюнуть.

В зал вошел посыльный и поклонился.

Хенуттауи спросила:

— Госпожа Исет уже родила?

Я удивилась ее бесцеремонности. Интересно, на кого она оставила Исет, пока сама находится в тронном зале?

— Нет еще, госпожа. Но она вот-вот произведет на свет еще одного наследника фараона.

Рамсес поднялся с трона.

— К ней позвали лучших повитух?

— Да, государь. — Посыльный опять поклонился. — Все наготове.

Мы поспешили по коридорам, а я гадала: чего хочет Рамсес? Я никогда не смела об этом заговаривать, но если у Исет родится сын, то получится, что воля богов неясна. Если же родится дочь…

Мы подошли к родильному покою, и следовавшие за нами придворные остановились у входа. Перед дверью я помедлила.

— Наверное, мне лучше не входить… Она и так думает, что я похитила ка ее первенца.

Рамсес нахмурился.

— Ей придется побороть свои предрассудки.

Я перевела взгляд на Уосерит, которая вошла вслед за нами в родильный покой. Внутри уже поменяли все занавеси и циновки. Даже простыни были другого цвета.

Исет увидела Рамсеса и испуганно вздохнула — она боялась, что его приход навлечет на нее гнев богини Таурт. Исет закричала от боли; повитухи подняли ее под руки с обеих сторон и усадили на кресло. Колени роженице застелили чистым полотном, волосы заплели в сложную прическу. Даже теперь она казалась безупречно красивой. Я-то в этих покоях выглядела не так изысканно.

Подойдя к статуе Таурт, я зажгла благовонную палочку. Повитухи уже сожгли не одну, и у ног богини, изображенной, по обычаю, в виде самки гиппопотама, дотлевала целая кучка благовоний. Я прикрыла глаза и прошептала:

— О, богиня, дай Исет силу львицы, и пусть ее роды будут легки…

Исет пронзительно завопила. Хенуттауи воскликнула, указывая на меня пальцем:

— Нефертари, забери назад свою ужасную просьбу!

Я побледнела. Даже повитухи обернулись.

— Я слышала, о чем она молилась, — сказала Уосерит. — Нефертари молилась о здоровье Исет.

— Уведите ее! — вопила Исет, вцепившись в ручки кресла.

— Нефертари — моя супруга, — отрезал фараон. — Она молилась о твоем здоровье…

— Она украла ка моего сына и хочет погубить и другого!

Я отвернулась от статуи. Рамсес попытался остановить меня, но я твердо покачала головой.

— Нет!

Я толкнула двери и вышла; за мной последовала Уосерит. Стоявшие за дверьми придворные заглядывали внутрь. От толпы сановников отделился Пасер.

— Исет уже родила?

— Нет. — Уосерит нахмурилась. — Она нас выгнала. Хенуттауи заявила, что Нефертари молится о смерти Исет.

Минуту спустя тяжелые дубовые двери снова раскрылись, и на пороге встала повитуха. Все замерли. Я затаила дыхание. Я пыталась прочитать новость по лицу женщины, но ее непроницаемый вид только усиливал всеобщее напряжение.

— Ну, что там? — выкрикнул кто-то.

— Здоровый сын! — в конце концов ликующе выкрикнула повитуха. — Царевич Рамсес!

Сердце у меня застыло. Уосерит сжала мою руку.

— Он младше твоих. Вдобавок ты-то родила двойню.

Из родильного покоя вышел Рамсес. Отыскав меня в толпе, он взял меня за руку.

— Пойди к ней снова и не обижайся на ее слова. У нее были схватки, и…

— А у моей сестры тоже были схватки? — резко вмешалась Уосерит. — Она обвинила твою супругу в том, что та молила богиню о смерти твоего сына!

— Просто Хенуттауи не любит Нефертари, потому что вы дружите. Впрочем, с ней я уже поговорил.

— Что же она сказала? — спросила я.

Вид у фараона сделался усталый. Похоже, разговор с Хенуттауи отнял у него много сил.

— Ты и сама знаешь. Но она — сестра моего отца.