Микроубийцы из пробирок. Щит или меч против Запада - Лев Федоров Страница 64

На рубеже 1980–1990-х годов система секретности биологической и химической войны, так ревностно оберегавшаяся КГБ, практически лопнула.

Несколько локальный характер имеют данные о биологической катастрофе 1979 года в Свердловске, появившиеся в 1990–1992 годах. В 1990 году о беде поведала «Литературная газета», скорее всего в рамках общей «гласности» [17]. Ну а серия статей в «Известиях» 1991–1992 годов [20–24] уже, наряду с «гласностью», не могла не носить оттенка обыкновенного «пинка», которым спецслужбы наградили нашу зарвавшуюся армию за то, что в 1979 году они (спецслужбы) узнали правду о прискорбных событиях в Свердловске не от армии, а были вынуждены разбираться самостоятельно.

Что касается общей картины подготовки к наступательной войне, то, как это всегда бывает, продали советскую систему биологической войны «свои» — больше было некому. Это произошло, когда за границами страны победившего социализма вместе с ее биологическими секретами оказались лица из рядов военно-биологического и военно-химического комплексов.

В 1989 году во Франции остался в качестве невозвращенца директор Института особо чистых биопрепаратов (С.-Петербург), не удовлетворенный своей жизнью на Родине В. А. Пасечник. Вскоре после этого его переправили в еще более «надежное место» в Великобритании [5, 6, 10, 56, 158]. Разведка Великобритании сочла переданные ей сведения потрясающими — была вскрыта фактическая роль «Биопрепарата» как гражданского ведомства обеспечения наступательной биологической войны. Заодно обозначилась и малопочтенная роль «мирной» и респектабельной АН СССР [5, 56, 158, 239].

Как продают секреты:

«Ступив на английскую землю, Пасечник разрыдался. Решение покинуть свою страну и семью стоило перебежчику огромного напряжения. Как только его поместили в конспиративный дом за пределами Лондона, его тут же заверили, что он обрел новое жилище, а не тюремную камеру. Ученый предоставил массу свежей информации.

— Она была потрясающей, — говорит один из тех, кто его допрашивал. — Вскрыта роль целого министерства, рассказано о миллиардных расходах, о целой организации, служившей фасадом; стала ясна замешанность Горбачева, этого друга Запада. А перебежчик все говорил и говорил.

Чтобы справиться с этой информацией, оценить ее и обобщить, СИС (СИС — это аббревиатура названия английской разведки МИ-6, то есть «Сикрет интеллидженс сервис». — Л.Ф.), Министерство обороны и другие правительственные ведомства образовали специальную комиссию из ученых, офицеров разведки и аналитиков.

Как обычно в таких случаях, полученными от Пасечника разведывательными данными поделились с ЦРУ; мозаика сведений о русской программе биологического оружия постепенно заполнялась по обе стороны океана. Чтобы подчеркнуть важность проблемы, Пасечника представили пред очи высших должностных лиц по обе стороны Атлантики» [158].

Несмотря на явный провал программы биологической войны, М. С. Горбачев в течение двух лет продолжал отчаянно лгать высшим должностным лицам Запада об отсутствии в Советском Союзе наступательной биологической программы [158]. А специалисты по биологической дезинформации строчили и ему, и Западу одну оправдательную бумагу за другой [10]. Так и пролгал лауреат Нобелевской премии мира М. С. Горбачев до тех пор, пока его не попросили из Кремля «на выход с вещами».

В конце 1992 года уже после развала СССР и официального отказа России от продолжения наступательных работ по биологическому оружию (было бы просто удивительно, если б первый секретарь Свердловского обкома КПСС Б. Н. Ельцин этого не сделал, памятуя о трагедии с сибирской язвой в 1979 году в его вотчине) [154] бывший оплот социализма навсегда покинул тоже бывший заместитель директора «Биопрепарата», предварительно уволившийся из армии полковник К. Б. Алибеков. И он дорассказал разведке США то, что не мог знать В. А. Пасечник [10, 160].

Надо также помнить, что за границей оказался и начальник Третьего главного управления при Минздраве СССР В. С. Кощеев, к тому же не с пустыми руками [6]. А написал об этом знающий человек — предшественник генерала А. А. Воробьева и полковника К. Б. Алибекова на посту научного руководителя в «Биопрепарате». Следы его знания можно увидеть, например, в статье в «Комсомольской правде» [190]. Потом этот человек, когда его не выпустили за границу, уже не скрывал от прессы своего имени [164].

Ну а в 1992 году покинул разведку и в 1994 году выехал из России активный участник разведывательных дел на военно-биологическом фронте А. Ю. Кузьминов. В 2005 году он издал на Западе свои воспоминания [15].

Так секретные советские программы «Фермент», «Костер», «Фолиант», «Метол», «Флейта», «Экология» и другие, которые были нацелены на подготовку к войне с использованием наиболее опасных форм биологического и химического оружия (разумеется, в нарушение соответствующих международных договоров [71, 72]), перестали быть секретом для властей ведущих стран Запада.

Но и неназванные перебежчики были не менее осведомленными в проблемах, хотя и не всегда имели звучные должности. По состоянию на 1999 год только в США находилось более 20 специалистов, работавших в прошлом по советской программе биологической войны. А кто-то осел в Иране [10].

В своей прежней жизни все эти лица зарабатывали на жизнь активным отъемом народных денег на проведение «особо важных секретных работ», не нужных ни государству, ни тем более обществу. В новую эпоху они борются за мир во всем мире, против угрозы биологической и химической войны. А еще они борются против новой напасти наших дней — угрозы биологического терроризма.

А наши спецслужбы по своей извечной привычке продолжали (вестимо, через «свободную» прессу) рассказывать байки, что якобы «не мы, а США и Великобритания готовы к производству биологического оружия» («Известия») [58]. А вот что поведала классово близкая спецслужбам и вечно находящаяся на боевом посту «Красная звезда»: «На Дагуэйском полигоне развернуто сверхсовременное оборудование для испытаний бактериологического оружия» [51]. Трудно поверить, что гр. А. Гольцу не сказали, что последнее подобное испытание на том американском полигоне состоялось в 1968 году. И что любое оборудование за четверть века простоя моложе не становится.

К сожалению, многие тексты, посвященные биологическому оружию, страдали одним и тем же недостатком. Вместо информации они несли в себе черты откровенной пропаганды. И это относится не только к армейским публикациям — грешит тем же даже благонамеренная журналистика.