Анатомия краха СССР. Кто, когда и как разрушил великую державу - Алексей Чичкин Страница 63

Эту позицию ученого тоже одобрили, но тоже не осуществили. Прежде всего потому, что советская экономика с 1960-х гг. постепенно становилась всё более затратной и всё более зависящей от экспортно-сырьевых, особенно нефтегазосырьевых, доходов. Вдобавок, государство становилось заложником высокозатратных, хотя и экономически сомнительных, а то и вообще «липовых» проектов, успешно лоббируемых в Политбюро ЦК КПСС и Госплане СССР (а не в «косыгинском» общесоюзном Совмине…) национально-республиканскими властями. И, как следствие, государство всё в меньшей степени контролировало и использование капиталовложений, и статистику, и цены, да и общеэкономическую ситуацию в стране.

Кроме того, Хачатуров и его коллега, академик-экономист Н. Н. Некрасов — председатель Совета по изучению и развитию производительных сил при АН — Совете Министров СССР, а также бывший руководитель общесоюзного Госплана М. З. Сабуров совместно выступили в 1976 г. против развития промышленно-сырьевой базы только в Сибири и Средней Азии. Они резонно полагали, что такой крен, во-первых, существенно укрепит экспортно-сырьевую ориентацию экономики и экспорта СССР, усилив и без того развивающиеся межрегиональные диспропорции в стране; во-вторых, приведет к социально-экономической деградации обширные территории СССР, прежде всего в РСФСР (т. е. в России), превратив их в заложников как сырьевой политики других союзных республик, так и финансовых «подачек» со стороны «центра». А в-третьих, резко усилится и политическое влияние в СССР властей и отраслевиков из «приоритетных» регионов. Хачатуров, Некрасов и Сабуров выступили за равномерное, причем комплексное, социально-экономическое развитие всех регионов страны, в том числе их сырьевой базы.

По имеющимся данным, предсовмина СССР А. Н. Косыгин и министр газовой промышленности С. А. Оруджев в принципе одобрили такие предложения, но «брежневское» большинство отстояло свои приоритеты. Вдобавок эта дискуссия совпала по времени с ростом закупок Западом советских нефти и газа. Что преподносилось «брежневцами» как фактор долгосрочного повышения экономического веса СССР в мире и, стало быть, правильности проводимой внутри- и внешнеэкономической политики.

Однако Хачатуров и его единомышленники, что называется, не унимались. Не без их настойчивости и поддержки со стороны Косыгина в СССР впервые, хотя и малым тиражом, была издана книга советских и восточноевропейских экономистов об экономических реформах не только в «просоветской» Восточной Европе, но и в Югославии, Китае, Албании, Северной Корее, во Вьетнаме и на Кубе («Планирование, организация и управление экономикой и промышленностью в социалистических странах». М.: Наука, 1974). В этой книге иносказательно давалось понять, что сворачивание назревших экономических преобразований, извращение экономической науки и экономико-регулирующей роли социалистического государства приведут экономику, да и весь СССР к катастрофе. Вдобавок в этом издании не осуждались, в отличие от официальных советских клише тех лет, а косвенным образом пропагандировались экономическая политика и экономическая наука Югославии и, особенно, Китая, Албании, Северной Кореи. А в разделе по Кубе были даже использованы произведения Эрнесто Че Гевары по экономике, схожие с тогдашней экономической политикой Пекина, Тираны и Пхеньяна (причем КНДР и сегодня фактически воплощает экономические идеи Че), правда, без ссылки на их автора…

Хачатуров был в числе тех, кто поддерживал «вызволение» из многолетнего забвения в СССР методов комплексного экономического прогнозирования на базе текущих и перспективных межотраслевых балансов. Эти методы впервые разработаны еще в 1920-х гг. в СССР и успешно апробированы за рубежом отечественными учеными, впоследствии эмигрантами: Василием Леонтьевым и Семеном Кузнецом. Хотя эти методы так и не были востребованы «официальным» советским планированием, такая наука — экономическое прогнозирование-моделирование благодаря усилиям Хачатурова, Косыгина и их единомышленников стала развиваться в СССР с середины 1960-х.

Заметим, после короткого периода ее «легальности» в начале 1950-х гг., в СССР были проведены дискуссии по хозрасчету, общеэкономической проблематике и первое международное экономическое совещание с участием глав государств и правительств 25 стран. А И. В. Сталин опубликовал осенью 1952 г. последнюю свою экономико-аналитическую работу «Экономические проблемы социализма в СССР», в которой подробно рассматривал, в частности, те же вопросы реформирования экономики, которые впоследствии выдвинули — «повторили» Косыгин, Хачатуров и Некрасов!..

Между прочим, та линия продолжилась… через 30 лет. В 1983–1984 гг., по некоторым данным, по поручению К. У. Черненко проводилась работа по подготовке комплексной программы экономических реформ, подчеркнем, с акцентами на упомянутые мероприятия в начале 1950-х и на ту же книгу Сталина. Хачатуров участвовал в такой работе. Подтверждением этого являются, например, публикации молодых ученых-экономистов в журнале «Экономические науки» при ЦК КПСС — Экономическом отделении АН СССР, которое, повторим, возглавлял Хачатуров. Причем в № 11 того журнала — впервые после 30-летнего забвения и шельмования (!) — впрямую было сказано о научно-практической необходимости изучения упомянутой работы Сталина и экономических дискуссий конца 1940-х — начала 1950-х гг.! Известно, что без поддержки со стороны Хачатурова такие публикации вряд ли бы появились…

По мере роста объемов капиталовложений и одновременного снижения их эффективности в СССР, Т. С. Хачатуров предложил оформлять и предоставлять инвестиции (исключая оборонные отрасли) в качестве возвратных инвестиционных кредитов без процентных ставок или с минимальным их уровнем. При этом он ссылался на успешный опыт в этой сфере Венгрии и Югославии. Ибо, по его мнению, все большее число получателей капиталовложений и отраслевых ведомств в СССР фактически не контролируют использование выделяемых средств и лишь формально ответственны за их эффективное использование. Такой инвестиционный механизм для советских предприятий Хачатуров с Некрасовым предлагали использовать прежде всего в особых экономических зонах в ряде приграничных и приморских «точек» СССР: создание этих зон намечалось в рамках «косыгинских» экономических реформ — в конце 1960-х — середине 1970-х гг. Но и эта инициатива была отвергнута, а сами реформы уже в начале 1970-х гг. де-факто прекратились.

Но Хачатуров с Некрасовым продолжали отстаивать эту идею. Так, в 1988 г. Тигран Сергеевич подсчитал и публично заявил: ежегодные потери от происшедшего за 1970–1980-е гг. снижения эффективности капиталовложений превысили почти на четверть среднегодовые материальные потери от Великой Отечественной войны! Официальной же реакции на это не последовало…

Несмотря на уже преклонный возраст и болезни, Хачатуров по профессиональному призванию неустанно организовывал в СССР и за рубежом важные научно-практические мероприятия. В частности, под его руководством была успешно проведена в Москве в 1979 г. Международная конференция «Транспорт на дальние расстояния», в ходе которой Хачатуровым впервые было предложено приарктическим странам разработать совместную долгосрочную программу освоения Арктики. На том же форуме он, опираясь на свои доскональные расчеты, предложил возобновить прерванное в 1950-х гг. строительство железных дорог, призванных существенно улучшить транспортное обеспечение экономики, социальной сферы Советского Севера и повысить его «доступность» для других регионов СССР: «Заполярного Транссиба» (Салехард — Надым — Норильск — Игарка — Якутск — Магадан с ответвлением на Чукотку с Камчаткой) и БЕЛКОМУР (Архангельская область — Коми — Пермская область — Урал). В те же годы он настаивал на реализации других межрегиональных транспортных проектов, частично осуществлявшихся в 1940–1950-е гг., утверждая, что иначе может распадаться единое транспортно-экономическое пространство СССР. Но и такие идеи не были восприняты в Кремле. А вот сегодня большинство этих проектов, подчеркнем, восстанавливается, дорабатывается или уже осуществляется — по тем же причинам.