Шахерезада. Тысяча и одно воспоминание - Галина Козловская Страница 63
Шахерезада. Тысяча и одно воспоминание - Галина Козловская читать онлайн бесплатно
Ваш сын, милое подобие Александра Шамильевича и столь любимый им, вместе с Вами, и это великое утешение.
Недавно Алексей Федорович рассказывал мне, как гениально сыграл Александр Шамильевич траурный марш из «Зигфрида», когда хоронили Вячеслава Ивановича. Свой ближайший академический концерт А. Ф. хочет посвятить памяти Александра Шамильевича и сыграет «Зигфрида».
Если у Вас будут силы, дорогая Минна Соломоновна, пришлите нам, пожалуйста, хорошую фотографию Александра Шамильевича, а также оттиски тех снимков, что Вы сделали у нас в саду. Они нам так будут дороги, и ведь по всей вероятности эти снимки – одни из последних, что были сделаны с Александра Шамильевича.
По нашей просьбе друзья из телевидения передают все, что у них снято с Александром Шамильевичем, и мы на днях слышали его голос.
Посылаю Вам маленькую фиалочку из нашего сада вместе со всей нежностью, которую к Вам испытываю. Хотела бы крепко поцеловать Вас.
Если бы Вам захотелось приехать к нам и побыть с нами, мы были бы счастливы и постарались бы сделать всё, всё что могут сделать истинные друзья. Алексей Федорович нежно целует Ваши милые руки и вместе со мной просит Вас помнить, что мы навсегда Ваши верные, преданные, искренние друзья.
Галина Козловская – Минне Шмелькиной
30 декабря 1964
[Открытка]
Дорогая, дорогая Минна Соломоновна!
Так и не знаю, повидал ли Вас Алексей Федорович, или же Москва и пленум закрутили его до потери сознания. Ему очень-очень хотелось Вас повидать. Домой он вернется прямо к Новому году.
Милая Минна Соломоновна, так от всей души хочу Вам и Вашему сыну всего самого-самого хорошего, что может дать жизнь. Обнимаю Вас.
Галина Козловская – Минне Шмелькиной
20 июня 1965
Дорогая и милая Минна Соломоновна!
Вот уже больше года, что видела Вас в последний раз, но память о Вас всё так же свежа.
Не ответила Вам на Ваше последнее письмецо, потому что пришло оно в самые черные дни болезни Алексея Федоровича. За этот год ему пришлось много пережить тяжелого, он расстался со своим оркестром, который его любил и любит по-прежнему, но некоторые формы современного гангстеризма не под силу порядочным людям. Он много настрадался, и это все едва не стоило ему жизни. Алексей Федорович в марте очень захворал, и я положила его в стационар с давлением 240 на 145.
От всех испугов, волнений и страхов я слегла и с тех пор больна. И вот теперь уже я в стационаре и изо всех сил стараюсь выкарабкаться. Ничего особенно хорошего из этих усилий не получается, хотя здесь и очень хорошо и пишу Вам из прелестной дубовой рощи, где целый день поют иволги.
По выходе отсюда уедем опять в горы. Врачи не разрешают ни Алексею Федоровичу, ни мне ехать далеко, так что средняя полоса России опять на какое-то время нам с ним заказана.
Будем жить там же, где постигла нас трагическая весть об Александре Шамильевиче в прошлом году, будем смотреть на те же горы и закаты, будем испытывать в сердце всё ту же боль – станем всячески скрывать друг от друга, что груз печали стал за этот год больше и еще горше.
Будем топить свою тоску в стихах, стараться не дать иссякнуть в сердце доброте и благожелательности к людям. Очень часто что-то их облик становится непригляден, и хочется от них отвернуться надолго. Всё с большей силой люблю зверей, деревья, утра и повечерья, острей погружаюсь в воспоминания виденного и слышанного в жизни и всё еще хочу, как говорил поэт, «древность мира высмотреть вполне».
У судьбы молю лишь отвести эту ворвавшуюся в существование тревогу и страх за близкого человека.
Простите, дорогая, что написала Вам грустное письмо и всё о себе. Мне так хотелось написать Вам что-нибудь ласковое и нежное. Но на этот раз мне просто придется поцеловать Ваше милое и прелестное лицо.
Все-таки снова хочу попросить Вас прислать нам фотографию Александра Шамильевича. Не поленитесь написать о себе, как Вы себя чувствуете, что Вы теперь делаете? Как Ваш сын, и чем сейчас заполнены Ваши дни и мысли? Очень бы хотелось свидеться, но теперь уж неизвестно, когда Бог даст. Оба мы от всего сердца желаем Вам всего самого хорошего. Крепко обнимаю Вас.
Дружески всегда Ваша
Галина Козловская – Минне Шмелькиной
9 апреля 1966
Милая прелесть Минна Соломоновна!
Хочу Вам написать маленькую весточку. Пусть она будет как предваряющая ласточка о моем приезде.
Среди немногих, кого мне очень хочется повидать, – это Вы, дорогая. Должна признаться, что не очень хочется уезжать именно сейчас, в самый разгар среднеазиатской весны. Сад мой сейчас такой прелестный, все в цвету. Уже брызнули вишенки. Фиалки и гиацинты уже отцвели. В этом году ожидаю много тюльпанов. Так как их хозяйка этой весной несколько здоровей, то и сад куда ухоженней и нарядней.
Как мне жаль, что я не могу познакомить Вас с дивным обитателем нашего дома. У нас живет мистически, непонятно откуда-то появившийся египтянин – журавль-красавка. А так как все египтяне идолопоклонники, то он сотворил себе кумира из Алексея Федоровича, любовь исступленная, трогающая до слез. При встрече все расскажу.
Алексей Федорович завтра едет в Комарово. Как видите, несмотря на райский сад, он вынужден бежать за тридевять земель, чтобы люди оставили его в покое и дали ему работать спокойно. Вероятно, дней через 10–12 и я тронусь к нему, а по дороге несколько дней пробуду в Москве, где мне надо наладить дела балетмейстерские, связанные с балетом, который А. Ф. пишет к пятидесятилетию.
Хочу обратиться к Вам за советом и даже некой просьбой, так сказать, светского характера. Как Вы считаете, удобно ли попросить Юрия Федоровича Файера познакомить меня с Григоровичем? Или, может быть, Вы могли бы свести меня с ним? (Просить об этом Касьяна Ярославича не могу, так как он ревнив, к тому же театральные отношения Большого театра для меня покрыты мраком неизвестности.) Несмотря на то, что у меня будут письма к Григоровичу от Министерства культуры и от дирекции нашего театра, я как-то не привыкла и не умею знакомиться с людьми посредством верительных грамот и чувствовала бы себя очень стесненной и не в своей тарелке. (Кстати, я даже не знаю имени и отчества Григоровича.)
Должна Вам признаться, что виденный мною на днях из Ленинграда спектакль «Легенда о любви» произвел на меня очень сильное впечатление, и я отношу его к одному из самых радостных открытий в искусстве для себя за многие, многие годы. Талант этого хореографа покорил меня без остатка, и каков ни будет результат моей встречи с ним, я останусь навсегда истинной его почитательницей. Я не думала, что я увижу еще кого-то, кто так полно отвечает моим чаяниям и любви в балете.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments