Бенито Муссолини - Кристофер Хибберт Страница 63

Перед вторым завтраком приехал Бастианини с новым японским послом. Позже Бастианини говорил, что Муссолини «был особенно учтив и дружелюбен в изложении своих взглядов на внешнюю политику и некоторые детали военной стратегии». Со знанием дела и некоторой лестью он говорил о Японии и ее народе, в то время как посол улыбался и с удовольствием кланялся.

После отъезда Хидаки Бастианини остался с Муссолини, чтобы обсудить различные текущие вопросы и проблемы, связанные с близким визитом рейхсмаршала Геринга. О заседании Великого совета не было сказано ни слова. Казалось, что Муссолини выбросил все случившееся из головы. И только когда его секретарь Де Чезаре сказал ему, что он договорился об аудиенции у короля на пять часов вечера, на вилле Савойя, он сделал одно замечание. «Семнадцать ноль-ноль, — сказал он тихо. — Семнадцать. Несчастливое число». Вскоре, преодолев свое минутное беспокойство, он отправился на виллу Торлония, — его ждал второй завтрак. По пути, сопровождаемый генералом Гальбиати, он заехал в квартал Тибуртино, который сильно пострадал во время налета 19 июля. Выйдя из машины, чтобы пройтись вдоль развалин, он увидел толпу приветствовавших его людей. Он протягивал им руки, наслаждаясь самой атмосферой почитания, обратившись при этом к Гальбиати, чтобы тот роздал им все деньги, бывшие при нем, так как карманы дуче были, по обыкновению, пусты. По возвращении к машине, Гальбиати, подобно Скорца, посоветовал ему арестовать 19 враждебно настроенных членов Великого совета. Но Муссолини вновь отказался.

После позднего ланча на вилле Торлония, во время которого он проглотил лишь чашку супа, он надел темно-синий костюм, в котором собирался идти на аудиенцию к королю. Его секретарь сказал ему, что на вилле Савойя носят гражданскую одежду, что показалось подозрительным бдительной Рашель.

«Не ходи, Бенито, — умоляла его она. — Ему не следует доверять».

Этим утром в кабинете дуче Кларетта произнесла те же самые слова. «Я умоляла его не ходить, — сказала она Наварро, — но он не послушал меня».

Не послушал он и свою жену. У него вообще не было чувства опасности. Возможно, король и отберет у него звание главнокомандующего вооруженными силами, однако ничего более произойти не может. Около трех часов он подумал о предложении генерала Гальбиати ввести в Рим некоторые механизированные подразделения чернорубашечников, стоявшие в Браччано. Но было слишком поздно. За несколько часов до того дивизион «Гранатьери» получил от генерала Кастельяно приказ прибыть в Рим. В то время как приказ Гальбиати, предназначенный чернорубашечникам, был перехвачен.

Примерно в полчетвертого Гальбиати вышел из виллы Торлония. Муссолини по-прежнему чувствовал себя абсолютно уверенно. Последнее, что он сказал Гальбиати, было то, что он собирается получить от короля согласие на назначение трех новых членов правительства. В 16.15 он набрал номер телефона Скорца. Тот уже звонил ему ранее, чтобы сообщить об обещании маршала Грациани оказывать Муссолини всемерную поддержку. «Скажите Грациани, — осторожно сказал Муссолини, — что я увижусь с ним после моей встречи с королем». Пока он говорил по телефону со Скорца, на виллу прибыл Де Чезаре. До места назначения они могли доехать за пятнадцать минут, однако Муссолини решил ждать ровно до без пятнадцати пять. Даже по рабочим дням на улицах было мало транспорта — экономили горючее, по выходным они вообще вымирали.

Ровно без четверти пять Муссолини взял свою фетровую шляпу и вместе с Де Чезаре вышел к поджидавшей их машине. Он не взял с собой набитый бумагами портфель, как это делал обычно, отправляясь на аудиенцию к королю. Он захватил лишь документы, определявшие положение и права Великого совета, копию резолюции Гранди и письмо Чианетти об отставке.