Ирод Великий - Юлия Андреева Страница 62

А я сижу и в толк взять не могу, об чем это он. Но перебивать не перебиваю, потому, как, мысль меня гложет, что коли, госпожа вчерась мне что-то перед сном говорила, куда-то с ним посылала, а я запамятовал. Того, этого, по голове я получил в битве, сражаясь плечом к плечу с Александром Яннаем! Из-за чего, время от времени память теряю. Признаться совестно, вот и слушаю, а иные этим пользуются, напраслину на меня госпоже или царю, – поклон в сторону Ирода, – наводят. Так вот, слушаю я старика Эзопа и все одно в толк взять не могу. Потому как, речь его совсем диковинной вдруг сделалась. О гробах разговор завел, и будто бы я и еще несколько доверенных лиц, эти гробы нести должны.

Припоминаю, действительно, привезли вчера до дворец два гроба. Слушаю дальше. И тут самое интересное: В общем, госпожа нонче велит управителю своему всем сообщить, будто бы умерли две служанки египтянки, которыми Александра дорожила, и вот она в ночную пору, ибо днем жарковато и все провоняет, велит тела их в порт отправить, да на египетские корабли вознести.

Только не умирал во дворце ни кто, это я точно знаю. И вот тут-то Эзоп возьми да и сам мне скажи, что в гробы те, госпожа Александра ценности цены необыкновенной положить собирается. Такие ценные, что прям, чихнуть на эти самые гробы невозможно. Не то, что тряхнуть, или упаси боже, споткнувшись обронить. Оттого самых преданных и доверенных слуг своих посылает поручение исполнить. А самые доверенные – они же и самые старые. Вот Эзоп, который, понятное дело, отказать госпоже не мыслит, хочет заранее с остальными уговориться, кто, стало быть, накидки теплые возьмет, а кто вино. Потому как ночью холодно, а коли в воду на пристани упасть, вполне заболеть можно. Опять же дорога – не ближний свет. С горы на руках оба гроба тащить, а внизу за городом с рассвета уже возы поджидать должны, ну, чтобы в лучшем виде довести до места…

– Что? – Не поверил я.

– Истинная правда. – Затрясся Саббион, отчего его щеки посветлели, а глаза сделались влажными. – Верь мне, господин. Эзоп старый, он заговорщиков не считал, потому как решил, что все кто поближе к Александре про то знать должны. Вот ко мне и подсел. Хотел договориться, кто на себе лишнюю накидку, кто за спиной обувку понесет. Дело-то понятное – оба не молоденькие.

– Смекаешь? Теща моя в моем же собственном доме воровство умыслила! Египетской блуднице драгоценности свои решила передать, а может и бумаги какие-нибудь. Ночью в гробах! Красотища! Вот и думаю, устроить засаду, да и отобрать все, что старая сука решила в Египет переправить.

– Неужто присвоишь тещины побрякушки? – Мне сделалось смешно.

– Присвою, не присвою, а должен же я проверить, что она за моей спиной посылает. Если ерунда какая-нибудь, бабские секреты, может, и с миром отпущу, хотя… дорого мне обходится последнее время ее переписка, ох, дорого, – он почесал затылок, – но коли это, как ты говоришь, побрякушки, отчего же не при свете дня? Почему в гробах? Дикость какая? Вот увидишь – либо она преданое Мариамны расхитила, либо порчу на меня навести собралась, а для этого не драгоценности, а мои личные вещи высылает. В гробу, чтобы я и сам за своим барахлом, значит, последовал.

Я пожал плечами. Вообще, мы – римляне в какие-то там порчи не верим. Потому как чего проще проклясть неугодного тебе человека именем Плутона и Прозерпины, а потом жертву в храме принести. Жрецы – они ведь, понятное дело, годами учатся, с какой стороны к алтарю подходить, как правильно с богом разговаривать, а гадалки да черные бабки что? Самоучки…

Хотя, «черные жрицы» – я имею в виду природные «черные жрицы»… это совсем другое дело.

Саббион кутался в свою накидку, но все равно трясся точно осенний лист на холодном ветру, небось, боялся, что Эзоп поймет свою ошибку и предупредит госпожу. Вот было бы не весело, если бы догадавшись о засаде, Александра оставила нас на всю ночь точно собак приблудных на холоде комаров кормить. Да за такое неудобство Ирод пожалуй собственноручно содрал бы шкуру с Саббиона, виданное ли дело!

Мы свернули с дороги, и, устроив себе привал в удобной низине, защищенные с одной стороны скалой, это помогало от ветра, ждали, не разводя костра. С собой ребята Ирода прихватили лепешки и вяленое мясо, так что было не так скучно. Несколько человек дежурили со стороны дороги, чтобы дать сигнал, когда в ночи покажутся огни похоронной процессии. Но те появились только на рассвете, когда большинство из нас уже видело десятые сны, завернувшись в свои плащи и накидки.

– Вставай Квинт! – Я проснулся оттого, что царь тряс меня за плечи. – Ты что, хочешь, чтобы мы весь заговор без тебя раскрыли? Ну же, вставай, или замерз совсем? – шершавой ладонью он растер мне лицо, точно по песку раскаленному рожей повозил, я застонал от боли и окончательно проснулся. Все тело действительно задубело, ноги не слушались, в голове гудело точно с перепоя, но я тут же взял себя в руки.

По дороге, от дворца действительно двигалась процессия. Только без факелов, тихо, воровски. Да и зачем ворам факелы, когда они не желают привлекать к себе внимание?

– Спасибо, я в порядке. – сел, растирая затекшие ноги, мысли по-прежнему были словно отморожены, изо рта шел пар.

Сейчас Ирод поймает слуг Александры и заставит меня потрошить гробы, – пришла вялая бесцветная мысль. – А что если в них действительно служанки египтянки? Ну, умерли от холеры в один день, или сама госпожа опробовала на них только что приготовленный яд. А мне теперь… впрочем, никто не спрашивает солдата, хочет он или не хочет лезть в…

– Ну, ты идешь или нет?! – Одним рывком Ирод поставил меня на ноги, придав для верности скорость мощным пинком.

Мы вышли, не таясь навстречу дворцовым татям. Впереди Ирод, не хорошо конечно получилось, идти, прикрываясь собственным царем, но да ни кто не успел опомниться, как господин Иудеи воздвигся посреди дороги – ноги широко расставлены, руки в боки, ни дать ни взять, хозяин харчевни застал воришек в винном погребе.

– И куда это вы воры в столь ранний час прете? И что моего в этих гробах несете? Стоять?!

В толпе произошло движение, гробы закачались, один накренился и раскрылся бы, не догадайся кто-то еще во дворце закрепить крышку надежным запором.

Ирод шагнул вперед, властно утвердив длань на первом гробе.

– А ну, покажьте, ради чего мы на голой земле спали? Эй, Квинт! Зорко смотри. А то, как бы моя теща опосля не говорила, что я из ее добра присвоил. Смотри и примечай, а еще лучше записывай. Чернильница-то, забыл спросить, при тебе?

– Как не быть? – Я потрогал пояс. По сигналу Ирода его воины обступили дворцовых слуг, аккуратно забрав у них ценные гробы и поставив их на землю у ног повелителя.

Щелкнул замок, и я не успел произнести заклинание, отгоняющее нечистую силу, как крышка отъехала в сторону и лежащая в нем покойница резко села.

– Доброе утро, зятек! – Выпалила Александра, злобно сверкая на царя глазами, и тут же словно сдулась точно пустой бурдюк, враз утратив весь свой показной кураж и уткнувшись от стыда в дорогие накидки, прикрывая лицо.