Война кланов. "Черный фронт" против НСДАП - Андрей Васильченко Страница 62

Но это было потом, а 4 декабря 1932 года «Боевое содружество» трактовало назначение главой правительства Шляйхера как наступление переходной эпохи. Революционные национал-социалисты отдавали должное силе и упорству генерала Шляйхера. Назначение нового канцлера означало окончательную победу над реакцией. С падением Папена «реакция проиграла битву и на ней можно было поставить крест». И хотя Гинденбург продолжал держаться за Папена, а финансовые круги до сих пор были готовы поддержать предоставление ему чрезвычайных полномочий, но бывший канцлер ничего не мог противопоставить широкой политической коалиции, которая стояла за спиной Шляйхера. На взгляд «Боевого содружества» этот политический деятель пользовался расположением в военных кругах, к тому же он был самым молодым немецким генералом — ему было всего лишь 50 лет. Путь в рейхсканцелярию ему проложили партии центра. В его коалиции наличествовали социал-демократы и представители профсоюзов, но они не питали никаких иллюзий по поводу того, кто был главной силой в новом правительстве. Они выбирали наименьшее зло, так как «социальный генерал» в сто раз был привлекательнее Папена и в тысячу раз прекраснее Гитлера.

И тут «Черный фронт» повторил старую ошибку — Штрассер где-то увидел влияние Гитлера. Мол, фюрер только для публики являлся оппозиционером, а на самом деле заключил тайное соглашение с новым канцлером. Это соглашение якобы не просто предоставляло нацистам свободу действий, но и позволяло фактически править страной. В напряженных отношениях между правительством и НСДАП было виновато окружение фюрера, но вовсе не он сам и тем более не генерал Шляйхер. Штрассер утверждал, что назвать позиции Шляйхера прочными можно было лишь с определенной натяжкой, так как он не имел значительной поддержки в рейхстаге, а общественное мнение не доверяло ему. Когда коммунисты вынесли предложение о вотуме недоверия правительству, в «Боевом содружестве» очень рассчитывали на скорейшее падение кабинета Шляйхера. В рейхстаге канцлер мог рассчитывать на голоса Баварской народной, Немецкой народной и Немецкой народно-национальной партий. Кроме этого, он взял курс на достижение в стране экономического согласия, для чего требовалась поддержка промышленных кругов, которые не могли простить ему заигрывания с профсоюзами.

Все это говорило о том, что Шляйхер рисковал превратиться в «немецкого Керенского». Его политика «социальной открытости» была просто раздираема противоречиями. Руководство «Боевого содружества» надеялось на возникновение «истинно якобинского правительства» во главе с Гитлером или Грегором Штрассером. Оно должно было положить начало якобинско-жирондистской революции, которую немецкие революционные социалисты хотели обратить против капиталистического порядка.

В кризисе НСДАП, который был вызван Грегором Штрассером, решившим поддержать Шляйхера, революционные национал-социалисты увидели признаки явного разложения гитлеризма. Подобные выводы были подкреплены итогами выборов в Тюрингии, на которых НСДАП потеряла почти каждого пятого избирателя. «Мы приветствуем результаты этих выборов, так как они показали нам, что немецкий народ устал от предвыборной борьбы и принял правильное решение. Это решение, конечно, не обрушит здание нынешней партийной системы, так как на политической арене нет партии, которая бы вырвала народные массы из летаргического сна, усталости и апатии. Но мы рады, что час от часу подтверждается правильность нашего пути». Неудача на тюрингских выборах объяснялась потерей НСДАП голосов буржуазии. Возникало опасение, что нацисты и марксисты создадут единый фронт, дабы совместно содействовать крушению республики.

По мнению руководства «Боевого содружества», в НСДАП имелось два очага недовольства. Во-первых, это были производственные ячейки, с идеями которых постоянно боролось мюнхенское руководство, так как те требовали проведения социалистических акций… Во-вторых, это был конфликт в высшем руководстве нацистской партии, вызванный распутной жизнью гомосексуалиста Эрнста Рёма. Именно эта щекотливая ситуация должна была предопределить выход Грегора Штрассера из НСДАП. Революционные национал-социалисты очень рассчитывали на подобное двойное разложение. Они полагали, что НСДАП была готова развалиться под грузом внутренних проблем.

Но подобные прогнозы не имели ничего общего с реальностью, а потому вскоре надежды штрассерианцев рухнули как карточный домик. Грегор Штрассер наотрез отказался нарушать партийное единство. А сам Шляйхер поддержал создание системы коллективной безопасности, что было воспринято националистами как «антигерманская внешняя политика». Дело в том, что 11 декабря 1932 года в Женеве обсуждались проблемы обозначенной коллективной безопасности, к которой предполагалось подключить США, Францию, Великобританию, Италию и Германию.

Еще более чреватой последствиями штрассерианцам казалась договоренность Гитлера с буржуазными партиями о переносе выборов в рейхстаг на неопределенный срок. Это решение сделало фракцию НСДАП «преданным ландскнехтом Шляйхера, и это в то время, когда правительство все больше попадало в изоляцию, лишившись основной опоры — рейхспрезидента Гинденбурга».

КГРНС заявляло даже об «удивительной живучести» кабинета Шляйхера. Штрассер вполне справедливо предполагал, что за кулисами скрывалась представительская коалиция, которая ставила целью подрыв авторитета Гинденбурга. С одной стороны, Гитлер был вынужден считаться с положением Шляйхера. Но с другой — он своими закулисными переговорами стремился устранить неудобного канцлера или, по меньшей мере, помешать ему установить полусоциалистическую диктатуру. Основой предполагаемой диктатуры должен был стать союз Шляйхера с Грегором Штрассером и лидером профсоюзов Лайпартом. Но Грегор Штрассер потерпел фиаско. Организованная Геббельсом кампания травли полностью дискредитировала его в глазах национал-социалистов. Для Отто это было двойным ударом. Во-первых, он трактовал события последних дней как реванш капитализма над социалистическими настроениями в НСДАП, которые чуть было не одержали победу. Во-вторых, они делали бессмысленной любые попытки Шляйхера сблизиться с левыми национал-социалистами. У канцлера не было другого пути, кроме объединения с реакционером Папеном, Гитлером и Гинденбургом. «Переходная эпоха» Шляйхера вовсе не закончилась победой социалистических идей, как на это рассчитывали в «Боевом содружестве». Гитлеровская тенденция стала одерживать верх. В этой смертельной схватке «немецкий Керенский» не мог больше рассчитывать на чудо.

Где-то за неделю до назначения Гитлера рейхсканцлером Германии «Черный фронт» опубликовал обзор политических событий прошедшего месяца, в котором говорилось, что капиталистическая система нанесла поражение «жирондистам» Шляйхеру, Грегору Штрассеру и Адольфу Гитлеру. А потому автор статьи приходил к выводу, что «жирондисты» были не в состоянии победить эту систему.

Судьба сыграла еще раз злую шутку с «пророком Штрассером». 29 января, накануне восхождения Гитлера к власти, он возвестил о якобы сложившейся тайной коалиции нацистов, немецких националов, католических партий, которая ставила целью привести к власти коалиционное правительство со главе с Ялмаром Шахтом. Но на следующий день после подобного «блестящего» прогноза рейхсканцлером стал Адольф Гитлер. Казалось бы, настал тот долгожданный час прихода к власти пресловутых «жирондистов», которые, как надеялся Штрассер, дадут толчок к Немецкой революции.