Принцесса Екатерина Валуа. Откровения кормилицы - Джоанна Хиксон Страница 62

Принцесса сидела рядом с королевой и герцогом под сенью балдахина из золотой парчи в центре большой золоченой барки, а мы с Агнессой устроились на корме вместе с фрейлинами королевы. Музыканты на носу барки скрашивали путешествие приятной мелодией. Вслед за королевской баркой на трех галерах плыли рыцари, знатные вельможи и советники.

Наконец небольшая флотилия причалила к берегу. Ле-Пре-дю-Шат являл собой великолепное зрелище. Заиграли трубачи, выстроенные шеренгой на деревянном помосте с башенками. Под звук фанфар по частоколу заструились красно-синие шелковые флаги, украшенные геральдическими символами Франции, Бургундии и дома Валуа, вышитыми лазурью, серебром, червленью, зеленью и золотом. Со второго причала, скрытого от наших взоров, ответный призыв фанфар сообщил, что барка короля Генриха приблизилась к противоположному берегу острова, и флаги, украшенные львами Англии и лебедями Ланкастеров, исполняют такой же величественный гавот под ласковым весенним ветерком. На берегах сотни разноцветных английских и французских штандартов отмечали места расположения знатных рыцарей. Приветственные возгласы встречали обе королевские процессии. Правила гласили, что любые беспорядки будут караться арестом, так что присутствующие обрадовались возможности хоть немного развлечься. Похоже, заключение мира – унылое занятие.

Во французский шатер набилось столько придворных, что дышать было нечем. Принцессе и фрейлинам выделили небольшое помещение с выходом на луг, отгороженный от посторонних глаз ивовой рощей. Нам подали прохладительное питье и печенье на меду, а я помогла Екатерине прихорошиться перед встречей с будущим господином и супругом. Бедняжка побледнела и дрожала всем телом. Я поправила ей головной убор, подвела к открытой двери и стала обмахивать своей вуалью. Мне очень хотелось обнять ее, но облик фламандской дворянки не допускал такого проявления чувств.

– Пощиплите себе щеки, ваше высочество, – шепнула я и продолжила решительным тоном: – Пришло ваше время блистать. Пусть ваши вассалы и проиграли битву при Азенкуре, но вы теперь одержите победу над их завоевателем и вернете Франции утраченную гордость.

Екатерина удивленно взглянула на меня, послушно выпрямилась и поднесла руки к щекам. Через миг на месте дрожащей девочки стояла красавица, готовая покорить любого рыцаря.

– Боже всемогущий, Метта, из тебя выйдет прекрасный полководец! – с улыбкой воскликнула она и заняла свое место в процессии, направляющейся в главный шатер.

Екатерина Французская и Генрих Английский впервые увидели друг друга, стоя по краям огромного персидского ковра, сотканного самыми искусными ткачами Исфахана. На медальоне в центре ковра был изображен припавший к земле золотой лев, стоящий против коленопреклоненного белого единорога. Прозвучали фанфары герольдов. Генрих, в сопровождении братьев Томаса, герцога Кларенского, и Гемфри, герцога Глостерского, шествовал со стороны льва, Екатерина – со стороны единорога, по обе стороны от нее шли королева и герцог Бургундский.

– Я имею честь представить вам ее величество королеву Франции Изабеллу Баварскую и ее дочь Екатерину, принцессу королевской крови! – резким голосом произнес герцог Бургундский.

Екатерина, скромно опустив глаза, присела в глубоком реверансе. Золотое шитье ее пышной юбки сверкало под лучами солнца, льющимися с открытых сторон шатра. Я залюбовалась грацией и самообладанием моей воспитанницы.

Светлые волосы принцессы, забранные в сетку из золотой филиграни и увенчанные драгоценной короной, блестели, как отглаженный шелк. На мантии красовались династические символы: королевские лилии, крест Людовика Святого и три жабы Хлодвига. Внезапно я задумалась, что сделал бы английский король, если бы узнал, что эта прекрасная высокородная принцесса в блеске великолепного одеяния – дочь безумца и распутницы, а вдобавок – жертва гнусной похоти стоящего рядом с ней злодея и насильника?

Король Генрих церемонно склонился к руке королевы Изабо, коснулся губами ее набеленной щеки, а затем повернулся и любезным жестом предложил Екатерине подняться. Разумеется, при виде Екатерины у любого мужчины вскипала кровь, но что думала о Генрихе она сама? Впечатлена ли она высоким ладным мужчиной в изящном дублете с соболиной отделкой? Задета ли тем, что вышивка на его наряде – львы Англии вместе с лилиями Франции – дерзко заявляет о претензиях на французский престол? Очарована ли благородным профилем и гордой посадкой коротко остриженной головы под массивной золотой короной? Или напугана шрамом, обезобразившим его правую щеку?

Уродливый шрам на щеке английского короля оставила вражеская стрела, чуть не убившая шестнадцатилетнего Генриха, который возглавлял английские войска при подавлении восстания валлийцев. На правой стороне лица, там, где должна была находиться чисто выбритая щека, от скулы и до челюсти простирался жесткий белый рубец. Должно быть, ангел-хранитель спас короля от неминуемой смерти. Как рассудок Генриха справился с этим страшным ранением? Правая часть лица застыла в пугающей неподвижности, кости черепа остро выступали под туго натянутой кожей.

Екатерина плавно, как пушинка, поднялась из глубокого реверанса. Первые слова короля, обращенные к ней, прозвучали громко и веско.

– Я долго ждал нашей встречи, Екатерина, – объявил он, наклонился и прильнул к нежным губам принцессы долгим, страстным поцелуем.

От дерзкой выходки короля присутствующие оцепенели. Герцог Бургундский гневно дернул плечами. Генрих властно взял Екатерину под руку – пажи едва успели подхватить шлейф ее платья – и повел по ковру к украшенному цветами помосту, где стояли три трона. Королеву Изабо сопроводил к одному из них герцог Бургундский, а английский король, усадив на другой свою невесту, занял средний и махнул герольдам, чтобы те объявили о начале переговоров.

Из последовавшего обсуждения, открытого графом Уориком и герцогом Бургундским, я ничего не поняла, так как оно состояло из череды длинных речей на латыни, поэтому я просто наблюдала за английским королем и моей милой Катрин.

Король Генрих пристально следил за говорящими, изредка бросая косой взгляд вправо, где Екатерина застыла в величавой позе, с прямой спиной и приподнятым подбородком, сложив руки на коленях. Должно быть, Генриха огорчало, что королева Изабо восседала по его хорошую сторону, а Екатерине был представлен обезображенный профиль. Впрочем, принцесса не давала ему никаких поводов для тревоги, всем своим видом излучая невозмутимость и удовлетворенное спокойствие. Однако Екатерина походила на лебедя не только грацией и изяществом, но и нравом: на поверхности – величественный покой, а в глубине – неистовое бурление мысли.

По лицу Генриха трудно было понять его отношение к происходящему, однако брат короля, Гемфри, вел себя менее сдержанно. Герцог Глостер, самый младший брат короля, по слухам, отличался пылкостью. Ради мирных переговоров он приехал из Англии, обменявшись по этому случаю ролями с третьим братом, Иоанном, герцогом Бедфордом, который взял на себя регентство в Англии. Ниже ростом и смуглее, чем Генрих, с красивым и выразительным лицом, Гемфри сидел в авангарде английских дворян, с откровенным восхищением взирая на Екатерину, и понимающе улыбнулся, заметив мимолетные взгляды короля.