Мифы и откровенная ложь о русской истории, сфабрикованная нашими врагами - Олег Козинкин Страница 61

Несколько магистральных заблуждений. Во-первых — большинство судьбоносных решений для СССР, в т.ч. и о репрессиях, принималось ЦК. Это неправда.

Все эти решения принимались Политбюро. Это именно что постановления Политбюро.

Вообще говоря, по самой демократичной конституции в истории, которую написал враг народа Бухарин при участии врага народа Радека, считалось, что главным органом власти в СССР являлся Верховный Совет и его ВЦИК. Так что формально главой СССР тогда был Калинин. Вот вам, сталинисты, новый подленький приемчик — можете всю вину за репрессии валить на Калинина. Он же всем заправлял.

Теперь о партийных делах. Опять же формально главный здесь съезд ВКП(б), потом Пленум ЦК и уже потом Политбюро. Но в реальности всей полнотой власти обладало именно Политбюро — просто потому что, в отличие от съезда и пленума, это был постоянно действующий орган, о чем я уже писал.

Эту же позицию разделяет и Ю. Жуков, говоря о том, что в резолюции Июньского пленума 1937 г. о массовых репрессиях и слова не было. Однако сразу же после окончания пленума, 2 и 5 июля, мы имеем постановления Политбюро о репрессиях „по лимитам" и репрессиях „членов семей" „врагов народа". На этом ключевую роль Политбюро ЦК ВКП(б) в системе тогдашней власти считаю доказанной.

Теперь открываем работу „Трагедия советской деревни" В.П. Данилова (т. 5, ч. 1) и читаем, что окончательно сформировало тогдашнюю „вертикаль власти" „решение Политбюро от 14 апреля 1937 г. о создании при Политбюро постоянной комиссии в целях подготовки... а в случае особой срочности — и для разрешения — вопросов секретного характера... в составе тт. Сталина, Молотова, Ворошилова, Кагановича Л. и Ежова. Для успешной подготовки... срочных текущих вопросов хозяйственного характера была создана другая постоянная комиссия в составе тт. Молотова, Сталина, Чубаря, Микояна и Кагановича (Сталинское политбюро в 30-е годы: Сборник документов. М., 1995. С. 55.). Создание специальной комиссии Политбюро для срочного решения секретных вопросов с участием Ежова означало появление высшего органа руководства политикой и практикой террора... В протоколах, где фиксировалось принятие этих решений (о репрессиях. —j. r.), вообще отсутствует указание участников, обязательное в протоколах Политбюро. Чаще всего там нет и подписи Секретаря ЦК Там же, где она наличествует, это всегда подпись Сталина". Вот вам и действительно главный, руководящий орган власти во время террора, который и принимал решения о репрессиях. Разберем его состав — была ли ТАМ оппозиция Сталину?

Лазарь Каганович. Приведем некоторые фрагменты писем Кагановича коллегам по Политбюро (гл. обр. к Орджоникидзе) 1935-36: „У нас тут дела идут неплохо. Чтобы коротко охарактеризовать, я могу коротко повторить то, что я и Микоян сказали т. Калинину, когда он поехал в Сочи. Перед отъездам он спрашивает нас, что передать Хозяину? Мы и сказали ему: передай, что «страна и партия так и хорошо заряжены, что стрелок отдыхает, а дела идут — армия стреляет». То, что происходит, например, с хлебозаготовками этого года — это совершенно небывалая, ошеломляющая наша победа — победа сталинизма"; „Главная наша последняя новость — это назначение Ежова. Это замечательное мудрое решение нашего родителя назрело и встретило прекрасное отношение в партии и стране"; „Вообще, без хозяина очень тяжело, а вот когда вы уехали — еще тяжелее. Но приходится, к сожалению, загромождать делами в большом количестве хозяина и срывать ему отдых, в то время как словами не выскажешь, насколько ценно его здоровье и бодрость для нас, так любящих его и для всей страны"; „Boт, брат, великая диалектика в политике, какою обладает наш великий друг и родитель в совершенстве". На этом вопрос о возможной оппозиционности Кагановича считаю закрытым.

Ворошилов. Это старый выдвиженец Сталина еще со времен Гражданской. По инициативе Сталина назначен наркомом обороны. Один из немногих, обращавшихся — публично! — к Сталину на „ты". Вопрос о возможной оппозиционности Ворошилова тоже закрыт.

То же самое по Молотову и Ежову.

Так вот, что отсюда следует? Как ни крути, а ответственность за массовые репрессии 1937-38 несут Сталин и его проститутки.

С какого боку здесь Эйхе и уж тем более Хрущев — непонятно. Оба названных „деятеля" действительно „отличились" при репрессиях „по лимитам", но исключительно в пределах своих регионов — Зап-Сиб и Мособласти соответственно.

Теперь еще несколько моментов.

„1. Принять предложение Наркомвнудела о заключении в лагеря на 5-8 лет всех жен осужденных изменников родины членов..." Это означает, что Нарком внутренних дел Ежов до этого представил в ЦК и Политбюро документ, в котором „испрашивал разрешение на аресты членов семей арестованных троцкистов-террористов". —Вот! Верная фраза! И Политбюро это разрешение дало.

„(Членов семей простых уголовников и тех же крестьян-работяг вроде не сажали?)" — Членов семей уголовников не сажали. А членов семей работяг? А кого ж тогда сажать? Милый мой, всех бывших оппозиционеров, оппозиционеров 1920-х, пересажали еще до 1937-го. А на февральско-мартовском Пленуме Сталин заявил, что „троцкисткий резерв" в СССР — „остатки разбитых эксплуататорских классов". А кто это? Да бывшие кулаки, вернувшиеся с северных окраин Родины! Вот членов их семей в первую очередь и сажали...

Насчет репрессий против „членов семей", которые вы все же, как я понял, считаете жестоким нарушении закона, был приведен мощнейший, непобедимейший аргумент — „посмотрите, что в Израиле". Отвечаю: В АМЕРИКЕ НЕГРОВ ВЕШАЛИ! ДА! ЭТО БЫЛО! Но какая у этих преступлений (как и у преступлений, совершенных властями Израиля) связь с преступлениями, совершенными Сталиным, не вижу, хоть убейте. Разве только такая, что и то, и то — человеконенавистнические преступления...»

Сталинист такому начитанному отвечает:

«На СРОК ПРОВЕДЕНИЯ Пленума ЦК Политбюро НЕ ИМЕЛО НИКАКИХ властных полномочий, именно это обстоятельство было существенным в роковой момент принятия решений о развертывании массовых репрессий июля 1937 года. Сталин был всего лишь один из них. Этим воспользовался позже Хрущев, когда Молотов, Каганович и прочие выгнали Хрущева из Политбюро. Хитрый кукурузник собрал Пленум ЦК, а Жуков подвозил делегатов в 1956-м на военных самолетах.

Точно так же события в Кишиневе, погромы в апреле 2009 года — после проведенных выборов и до избрания нового президента формально Воронин был никто и звать никак.

Точно так же некая Бахмина не имела полномочий распоряжаться судьбой Томскнефти, за РЕДКИМ исключением, когда президент Томскнефти болен или в отпуске, о чем выпускался приказ с указанием лица, кому ВРЕМЕННО отдаются полномочия. Алексанян в своих схемах сообразил, что дыра в Уставе: эти полномочия могли быть переданы любому прохожему с улицы, не спросясь акционеров. (Это о „Деле ЮКОСА". — O.K.)

Назначение же Ежова — ЯВНО показывает, что положение Сталина в Сочи на тот момент было не только хуже губернаторского, но и значительно хуже, чем Горбачева в Форосе, или Хрущева в тех же Сочи в 64-м... Почему хуже? Ни Горбачев, ни Хрущев в итоге не уступили. Сталину пришлось с назначением Ежова поспешно согласиться. Сокрытие приказа о назначении Ежова комиссией Шатуновской в хрущевские времена, так же как и полное уничтожение в эти же времена стенограмм Пленума июня 1937 года, не помогут ввести нас в заблуждение...»