Голландское господство в четырех частях света. XVI— XVIII века. Торговые войны в Европе, Индии, Южной Африке и Америке - Чарлз Боксер Страница 60

Попытка Амангкурата I предотвратить неизбежный процесс распада при помощи политики «устрашения», примененной ко всем без разбора принцам крови, к земельной аристократии и правительственным чиновникам, только усугубила недовольство его правлением. Когда правитель острова Мадура по имени Трунаджайя поднял знамя восстания против сусухунана, он получил широкую поддержку. Амангкурат был вынужден бежать из своего дворца и умер по дороге к побережью, после того как в 1677 г. обратился к Голландской Ост-Индской компании с призывом выступить на его стороне. Благодаря массированной интервенции Спелмана и ван Гунса, после жестоких боев и несмотря на серьезное сопротивление, голландцы восстановили последнего наследника сусухунана на троне Матарама. Однако они потребовали высокую цену за свою военную поддержку — в территориальных уступках и торговых привилегиях, — и в дальнейшем взаимоотношения голландцев и Матарама строились на совершенно другой основе. И если в период с 1646 по 1677 г. голландцы признавали притязание сусухунана на главенство над Явой до такой степени, что отправляли в его дворец посольства с грузом ценных подношений — подобно тому, как это было с японскими сёгунами династии Токугава в Эдо (Токио), — то начиная с 1677 г. сусухунан обращался к генерал-губернатору в Батавии не иначе как «покровитель», «отец», а порой даже «дедушка». Более того, голландская интервенция 1677 г. только отсрочила распад державшегося на честном слове государства Матарам. Соперничество всевозможных претендентов на трон и мятежи вассалов против ослабевшей центральной власти в XVIII в. привели к возобновлению споров о престолонаследии, что завершилось в 1755 г. разделением королевства и созданием двух государств (княжеств), Суракарты и Джокьякарты. К тому времени компания расширила свое господство на весь остров и поставила все яванские султанаты в положение подчиненных, то есть вассальных гособразований.

Следует особо отметить, что, хотя Голландская Ост-Индская компания стала территориальной державой на Яве, Цейлоне и Молуккских островах, она всегда оставалась чужеродным телом где-то на периферии азиатского общества, даже в тех регионах, где осуществляла прямое управление. Что, разумеется, проявлялось еще ярче в таких странах, как Китай и Япония, где у голландцев имелись всего лишь торговые агентства, и даже в Южной Индии, где они одно время обладали юрисдикцией над некоторыми районами и населением в непосредственной близости от своих фортов и факторий. Азиатские общества, будь то индонезийское, японское, иранское (персидское) или малайское, в XVII и XVIII вв. не имели желания изменяться под воздействием контактов с европейцами; они желали сохранять свои традиционные неизменные формы. Разумеется, некоторые изменения, произошедшие под европейским давлением или влиянием, все же имели место — такие, как обращение большинства жителей Филиппин в христианство после завоевания островов испанцами. Однако основные социальные, экономические и религиозные факторы, определявшие структуру азиатского общества, оставались неизменными до XIX, а во многих случаях и до XX в., когда одна за другой дали о себе знать отзвуки промышленной, Французской и русской революций.

^{Карта 6. Империя Великих Моголов и европейские форты и фактории в Индии и на о. Цейлон (Шри-Ланка) около 1700 г.}

Если структура азиатского общества под воздействием деятельности Голландской Ост-Индской компании и ее европейских конкурентов в основе своей не изменилась, столкновение с европейским торговым капитализмом и мореплаванием в открытых морях в XVII в. в некоторых случаях изменило модель азиатской торговли и промышленности. Португальцы открыли и использовали морской путь из Европы вокруг мыса Доброй Надежды, однако, достигнув юго-востока Африки, они последовали давно проторенными муссонными маршрутами вдоль побережья, проложенными их мусульманскими предшественниками из порта Софала в Кантон. Регулярные тихоокеанские рейсы испанских манильских галеонов между Мексикой и Филиппинами, введенные в действие в 1654–1655 гг., были чем-то совершенно новым, и они привели к обмену американского серебра на китайский шелк (и чай, а также фарфор), на период времени почти 300 лет. Жесткое поддержание голландцами монополии на торговлю пряностями на Молукках, ставшей к концу XVII в. свершившимся фактом, явилось нововведением, которое отрицательно сказалось на жителях этих островов и морских сообществ Индонезии в целом. Точно так же было подорвано благосостояние яванских прибрежных государств после завоевания их Матарамом, поскольку аграрный султанат после поражения, нанесенного в 1641 г. голландцами его союзнику, португальской Малакке, не был склонен поощрять заморскую торговлю. И хотя яванцы некогда совершали плавания до самого Мадагаскара, который они в Средние века частично колонизировали, а их флот в XVI столетии время от времени серьезно угрожал Малакке, к 1700 г. яванская морская мощь осталась в прошлом. И уже в 1677 г. Спелман отметил, что «яванцы Восточного Матарама, помимо своего великого невежества в морском деле, теперь полностью лишены собственных судов, даже для самых необходимых целей». В этот же период Бантам добился значительных успехов в создании собственного океанского торгового флота, однако голландское завоевание этого султаната в 1682–1684 гг. положило конец его развитию.

За пределами индонезийских вод голландцы не смогли установить монополию на морскую торговлю ни в одном из регионов, они даже не предпринимали серьезных попыток для этого после провала политики «устрашения» Куна против китайских джонок, торговавших с Испанской Манилой. Время от времени голландцы пытались оказать давление на индийских правителей, с которыми у них возникали торговые разногласия, путем захвата их судов или через другие способы вмешательства в индийскую морскую торговлю, как это делали португальцы в XVI в. Подобные усилия приносили лишь кратковременный успех, поскольку у голландцев не имелось в Индии сильной базы, наподобие той, которой владели португальцы в Гоа. Голландские фактории на Малабарском и Коромандельском берегах, как укрепленные, так и нет, были подвержены риску ответных мер могущественных индийских правителей, чьи столицы в глубине материка находились вне досягаемости голландских военно-морских сил, как султанаты на побережье Индонезии. Лишь на Цейлоне их политика блокады побережья принесла серьезный успех, поскольку голландцам удалось отрезать государство Канди в центральной горной части острова от моря. На Коромандельском берегу приток голландского капитала с целью приобретения тканей, необходимых для Индонезии, на самом деле стимулировал некоторых из наиболее богатых индийских купцов (и занимавшихся коммерцией чиновников) самим участвовать в заморской торговле. Торговый флот индийских государств, который около 1600 г. ограничивался Бенгальским заливом и полуостровом Малакка, к концу XVII в. расширил поле своей деятельности до Явы, Борнео (Калимантана), Сулавеси (Целебеса) и Филиппин. Также мощным стимулом для производства индийских тканей послужило соперничество голландцев с англичанами, и теперь у индийских мануфактурных изделий появился рынок сбыта не только в Азии и Восточной Африке, но и в Западной Африке, в Европе и даже в Америке. Тем не менее увеличившиеся объемы производства не повлекли за собой сколь-нибудь значительных изменений в технике изготовления.