Симон Визенталь. Жизнь и легенды - Том Сегев Страница 60

Таким образом, предвыборная кампания в венской еврейской общине представляла собой на самом деле закулисную битву между израильским Моссадом и австрийской Социал-демократической партией. Выборы состоялись в конце 1964 года, и Моссад проиграл. Социалисты получили подавляющее большинство голосов – более чем в два раза больше, чем Визенталь, за которого было подано 863 голоса.

Уже частично облысевшему, с неизменными усиками, всегда появлявшемуся на публике в костюме и при галстуке Визенталю было пятьдесят шесть. Вместе с женой и дочерью он жил в съемной трехкомнатной квартире в рабочем квартале Десятого района Вены, на углу улиц Ван дер Нюля и Давида. Обедавший у Визенталей в мае 1965 года гость из Польши пишет, что квартира была красиво обставлена.

С этим человеком Визенталь познакомился в Маутхаузене. Официальной причиной приезда гостя в Австрию было участие в памятной церемонии, которая должна была состояться в лагере, но, вернувшись домой, он написал о своей поездке подробный отчет для польских спецслужб. В отчете он именуется «агентом 156».

Он приехал на такси. Визенталь ждал его на улице и заплатил за него таксисту. Они обнялись; встреча через столько лет обоих взволновала. Пока жена Визенталя готовила обед, они рассказывали друг другу о том, что с каждым случилось после того, как они виделись в последний раз, и Визенталь, в частности, поведал о том, как после войны нашел жену. В целом этот рассказ похож на тот, что известен по его воспоминаниям, хотя некоторые детали и отличаются. Дочь Визенталя, сообщает «агент 156», зовут Паулина, ей 19 лет, она студентка и мечтает стать журналисткой.

Визентали, по его мнению, жили богато: они получали государственное пособие, у них была кухня и ванная (в Варшаве это тогда еще не было чем-то само собой разумеющимся), а Визенталь возил его на собственной машине марки «форд-консул». Агент отмечает, что рядом с домом Визенталь машину не держал, а оставлял на платной стоянке, так как боялся террористов.

Визенталь, судя по всему, постарался произвести на гостя впечатление. Он показал ему свой строящийся четырехкомнатый дом, рассказал по дороге о своих поездках за границу, а потом повез в магазин одежды, хозяин которого говорил по-польски и торговал оптом. «Агент 156» выбрал нейлоновую куртку для сына и четыре рубашки, и Визенталь заплатил за все это сам. Вечером он сводил гостя в венскую оперу на «Мадам Баттерфляй», а на следующий день «агент 156» посетил новый Центр Визенталя на площади Рудольфа, к западу от Дунайского канала.

Крон-принц Рудольф был единственным сыном императора Франца-Иосифа и императрицы Елизаветы («Сиси»). Муниципалитет Вены постарался воссоздать на площади атмосферу Австро-Венгерской империи: разместил между деревьями металлические зеленые скамейки и ажурные уличные фонари, установил круглую афишную тумбу и построил фонтан. Старики, старушки, дети, а также голуби, разгуливающие по булыжникам, которым вымощена площадь, – все это навевает воспоминания о пасторальном покое и буржуазном благополучии, которые царили здесь до Первой мировой войны.

Дом номер семь прилегал к жилому дому, где родился писатель Герман Брох, а буквально через четыре дома от него родился философ Мартин Бубер. Но сам дом номер семь ничем, кроме невыразительного белого фасада, усеянного «дырами» окон, во времена Визенталя не отличался. Его построили после Второй мировой войны – по-видимому, вместо дома, разрушенного во время бомбардировок.

Визенталь начинал свой день с чтения газет, а затем просматривал почту. Многие из писем, которые он получал, содержали чеки или небольшие денежные суммы. Деньги поступали из дружественных организаций – главным образом голландских и американских, – а также от сотен частных лиц, в основном американцев. Приходили пожертвования и из других стран. Всех своих жертвователей Визенталь неизменно благодарил, даже если они присылали всего 25 или 10 долларов. Он часто сообщал, что Центр нуждается в деньгах. После чтения почты он сортировал приглашения (выступить с лекцией или нанести визит) и принимал посетителей.

«Агент 156» отметил, что у входа висела табличка с названием Центра и что здание не охранялось; в подъезде даже не было швейцара. Также агент запомнил расположение комнат в Центре и по возвращении в Варшаву нарисовал план помещения; на его рисунке изображены три комнаты. В Центре было много книг и газет, а также стоял шкаф с картотекой. Сильное впечатление на агента произвела большая карта на стене, где были помечены нацистские концлагеря.

В приемной сидела секретарша лет тридцати; на еврейку, по мнению агента, она похожа не была. В другой комнате сидел низкорослый мужчина лет тридцати пяти-сорока с еврейской, как показалось агенту, внешностью. Судя по всему, это был один из помогавших Визенталю добровольцев. Сам Визенталь сидел в самой маленькой комнате в конце коридора; ее окна выходили на задний двор.

Похожие описания оставили и другие посетители Центра. Стол Визенталя был завален лежавшими на нем вперемежку документами, фотографиями и вырезками из газет; на нем стояли телефон, печатная машинка и большая пепельница. В манерах Визенталя было нечто неуклюжее. Как пишет английский писатель Фредерик Форсайт, он постоянно склонялся над столом, словно искал затерявшийся клочок бумаги. Однако, живя в эпоху, когда персональных компьютеров еще не было, он был одарен великолепной памятью и точно знал, где находились нужные ему материалы. Визенталь много курил и поедал большое количество сладостей. В одном из ящиков его стола лежал револьвер «Bodyguard Airweight 38», на который он имел разрешение.

Польский агент описал типичное утро в Центре документации. Через некоторое время после того, как он пришел, Визенталь дал ему несколько книг о Маутхаузене и оставил в своем кабинете одного. Тем временем в Центр пришло несколько посетителей и зазвонил телефон. Согласно отчету, Визенталь разговаривал с Бонном и с секретарем советского посольства в Стокгольме. Человека, с которым Визенталь хотел поговорить в посольстве, на месте не оказалось, и он оставил сообщение.

Жизнь Визенталя протекала среди унылых на вид картонных папок, и ему то и дело приходилось читать жуткие документы. «Он постоянно погружен в работу, – пишет «агент 156», – все время о ней думает, и у него такой вид, словно он находится где-то в другом месте».

Обедать он обычно ездил домой. Его жена была болезненной и склонной к депрессиям. О своей работе Визенталь ей не рассказывал, а она его не расспрашивала. Они жили в разных мирах. «Я замужем не за человеком, – говорила она, по словам Визенталя, – а за тысячами, может быть, даже за миллионами мертвецов».

После обеда Визенталь возвращался на работу. У агента сложилось впечатление, что тот почти все делал сам, а секретарша и доброволец ему только помогали.