Петр Великий. Деяния самодержца - Роберт К. Масси Страница 60

Пока Карл был далеко, верность Мазепы Петру была тверда. Но по мере приближения слывшего непобедимым войска Карла в душе Мазепы нарастало возбуждение и беспокойство. Подобно почти всей Европе, он не сомневался в том, что, коль скоро шведский король замыслил разбить царя, крах Петра неминуем. Но выразить поддержку Карлу раньше времени значило для Мазепы навлечь на Украину вторжение русских войск, что могло бы закончиться крахом для него самого.

Весной 1708 года колоритная натура гетмана едва не довела его до беды. Мазепа умел завоевывать расположение женщин так же легко, как и дружбу мужчин. Всю жизнь за ним следовала слава сердцееда. Он и в шестьдесят три года оставался пылким и влюбчивым и завел роман с собственной крестницей, прекрасной казачкой Матреной Кочубей, которая тоже самозабвенно полюбила его. Мазепа предложил жениться на ней, но родители с негодованием отказали, и отчаявшаяся девушка убежала из дому к гетману. Мазепа отослал Матрену к родителям со словами: «Сама знаешь, як я сердечно шалене люблю: еще никого на свете не любил так. Мое б то щастье и радость, чтоб нехай ехала, да жила у мене», – но церковь не дозволяла жениться на крестнице, да и удерживать девушку у себя против воли ее родителей Мазепа не хотел. Отец Матрены, генеральный судья Кочубей, пришел в ужас и ярость, считая, что дочь его была похищена и опозорена. Он задумал отомстить гетману и, прослышав о том, что Мазепа плетет интриги с поляками и шведами, в начале марта 1708 года донес об этом Петру. Но царь продолжал верить своему гетману, и попытка Кочубея бросить тень на Мазепу лишь разгневала государя, который усмотрел в ней стремление перед лицом иноземного нашествия возмутить спокойствие на Украине. Мазепе царь написал, что никаким наговорам не верит, и твердо решил положить им конец. Кочубей был арестован, подвергнут допросу и, поскольку не смог подтвердить свои обвинения неопровержимыми доказательствами, выдан Мазепе. К облегчению гетмана и к ужасу Матрены, 14 июля 1708 года Кочубей был обезглавлен.

Именно в это время Мазепа окончательно решился связать свою судьбу со шведами. Карл обещал ему, что по мере возможности будет держаться за пределами Украины и не превратит казацкие земли в поля сражений, но гарантировать независимость Украины, чего так жаждал Мазепа, не спешил. Карл не хотел задевать ни казаков, ни поляков. Польша по-прежнему претендовала на восточную Украину, и Карл вовсе не собирался охлаждать энтузиазм одного союзника, отдавая предпочтение интересам другого.

С казнью Кочубея слухи о сношениях гетмана с неприятелем не прекратились, и, чтобы разобраться во всем, царь призвал Мазепу к себе. Гетман ехать не боялся – он был убежден в том, что сумеет уверить царя в своей невиновности, – но предпочитал выжидать, пока не станет ясен исход войны. Если окажется, что одолевает Петр, соглашение со шведами можно без шума предать забвению. Поэтому Мазепа тянул время, отговариваясь тяжелым недугом. Для пущей убедительности он принял царского гонца, лежа на «смертном одре», и даже призвал священника, чтобы получить последнее причастие. Одновременно Мазепа отправил послания и Петру, и Карлу, уверяя обоих в своей преданности и каждого прося о помощи.

Принятое Карлом в сентябре решение идти на Украину обрушилось на Мазепу как гром среди ясного неба. Гетман ожидал похода шведов на Москву и свержения Петра, как и обещал ему король. Узнав, что Карл приближается к Украине, Мазепа оказался перед неизбежностью открытого выступления на стороне одного из противников. Стало ясно, что украинским землям не избежать ужасов опустошительной войны. Страх охватил его: два могущественных монарха вели на Украину свои войска. Мазепа клялся в верности обоим, и понимал, что, если в роковой час ошибется и сделает неправильный выбор, гибель его неминуема.

* * *

Еще раньше, летом, царь велел гетману сажать казаков на коней и вести за Днепр – тревожить тылы шведской армии. Мазепа отвечал, что он слишком хвор для похода, да и нужен на Украине, дабы сохранять край в верности государю. Петра устроило это объяснение: кто знает, куда повернутся при появлении шведов буйные казацкие головы.

13 октября Петр снова велел гетману явиться к нему, на сей раз в Стародубе. Мазепа опять сослался на немочи, и Петр позволил ему остаться в Батурине, гетманской резиденции, написав Меншикову, что «гетмана отволакивать ненадобно, понеже большая польза от него в удержании своих, нежели в войне».

Но теперь тысячи солдат в потрепанных и грязных мундирах – русские в зеленых и красных, шведы в сине-желтых – с мушкетами, вскинутыми на плечо или притороченными к седлу, колоннами тянулись по дорогам на юг, Шереметев с основными русскими силами двигался параллельно армии Карла, готовый перерезать королю путь, если шведы повернут на восток; к западу от шведских колонн двигался к югу отдельный кавалерийский корпус Меншикова, и путь его пролегал близ Батурина. Петр искренне верил, что гетман так плох, что стоит на краю могилы, и поручил Меншикову проведать его и даже собрать казацких старшин для выборов возможного преемника. Исполняя царскую волю, Меншиков известил Мазепу о своем намерении посетить Батурин. Гетман решил, что царь проведал о его замыслах, и Меншиков, которого Мазепа опасался и ненавидел, едет затем, чтобы арестовать его, а то и убить. И Мазепа потерял голову.

Оглядываясь назад, понимаешь, что разумнее для Мазепы, коль скоро он склонился на сторону Карла, было бы отсидеться в Батурине до прихода шведов. Даже появись Меншиков раньше Карла – с одной конницей, без пушек, он не мог угрожать укрепленному городу. Мазепа не знал, как велики силы Меншикова, зато самого Меншикова он знал очень хорошо и боялся его, а еще больше боялся того, что будет, когда о его измене узнает Петр. Решив, что настало время играть в открытую, Мазепа оставил в Батурине 3000 казаков с приказом не впускать русских, а сам вскочил в седло и во главе 2-тысячного отряда поскакал на север, чтобы вверить свою судьбу королю Швеции. Обстановка складывалась не в пользу Петра, но Меншиков спас положение решительными и быстрыми действиями. Князь прибыл в Батурин 26 октября и обнаружил, что Мазепы и след простыл, а казаки заперлись в городе и не открывают ворота. Меншиков почуял недоброе – он опросил окрестных жителей и выяснил, что Мазепа в сопровождении большого отряда ускакал по направлению к переправе через Десну. Понять, что это значило, было нетрудно; к тому же нашлись казацкие старшины, которые явились к князю просить его покровительства и донесли, что гетман изменил и перебежал к шведам.

Сознавая необходимость обсудить случившееся с Петром, Меншиков выделил для прикрытия Батурина кавалерийский заслон во главе с князем Голицыным, а сам без промедления отправился к царю, который находился при армии Шереметева. Известие о вероломстве Мазепы ошеломило Петра, но самообладания он не потерял. Сейчас главным для него было во что бы то ни стало не дать измене обрести новых сторонников.

Чтобы не допустить цепной реакции, царь принял энергичные меры. Еще ночью, едва прослышав о бегстве гетмана, Петр тут же приказал Меншикову разослать по окрестностям драгунские полки с тем, чтобы пресекать любые попытки украинских и запорожских казаков прорваться в шведский лагерь и соединиться с Мазепой. На следующий день, 28 октября, Петр издал манифест ко всем жителям Украины. Объявляя об измене Мазепы, царь взывал к их религиозным чувствам. Утверждая, что Гетман предался шведам затем, «чтобы малороссийскую землю поработить по-прежнему во владение польское, и церкви Божия и святые монастыри отдать в унию (католикам)». Манифест зачитывали по городам и селам Украины и в низовьях Волги. Царь призывал казаков поддержать нового гетмана и выступить против шведских захватчиков, союзников извечного казацкого недруга – ляхов. Помимо патетических призывов, Петр не преминул использовать и всем известную склонность казаков поживиться разбоем. За взятых в плен шведов назначались награды: от 2000 рублей за генерала и 1000 за полковника до 5 рублей за рядового солдата. Убитого шведа оценили в три рубля.