Рублевка, скрытая от посторонних глаз. История старинной дороги. 33 истории о великих жителях Рублевки, или Тридцать три богатыря - Георгий Блюмин Страница 60

Итак, Василий Львович Пушкин, взяв с собой в дорожный сундучок в качестве сувениров изделия нижегородских ваяльщиков, отправляется в путь. В селе Большие Вяземы, в 30 верстах от Москвы, находилась вторая по счету почтовая станция, где непременно делали остановку все путешествующие на запад (первая была в Дорогомилове). В июне 1803 года здесь остановился, как записал он этот факт в подорожной, «отставной гвардии поручик, московский поэт Василий Львович Пушкин». День был базарный. Владелец имения, впоследствии генерал-лейтенант и герой Бородина князь Борис Владимирович Голицын предоставил оба берега речки Вяземки купцам и торговцам, съехавшимся со всей округи.

Тут не только закупали товары, но и обменивались самой разнообразной информацией. Именно здесь Василий Львович узнал о том, что поблизости продается сельцо Захарово, и решил уточнить этот факт на обратном своем пути из Европы в Москву и непременно сообщить своей родственнице Марии Алексеевне Ганнибал с тем, чтобы она, купив Захарово, могла привозить сюда на природу своего маленького любимого внука Александра Пушкина. Ряд биографов поэта сходятся во мнении, что Василий Львович не утерпел и завернул-таки в Захарово, которое сразу ему приглянулось своей живописностью.

Познакомился он там с тогдашним владельцем сельца, капитаном артиллерии Ильей Яковлевичем Тинковым, который состоял и надворным советником, и заседателем звенигородского суда, и членом московской герольдмейстерской конторы. В Захарове в ту пору было 13 дворов и проживало 73 души мужского и 63 женского пола. На взгорье стоял двухэтажный господский дом со службами.

Юный Александр Пушкин с бабушкой Марией Алексеевной Ганнибал. Памятник в Захарове. Фото В. Вельской

Спустя год Мария Алексеевна Ганнибал действительно приобретает Захарово, и шесть своих детских лет Александр Пушкин проводит с родителями здесь. В стихотворении «К Дельвигу» (1815) он признается, что «с музами сосватал» его дядя. И отвезет в 1811 году гениального племянника из Захарова в Петербург для определения его в Царскосельский лицей именно Василий Львович. Вместе с Василием Львовичем и мальчиком Пушкиным тогда отправилась в Северную столицу гражданская жена В. Л. Пушкина московская купчиха Анна Николаевна Ворожейкина, от которой у дяди-поэта было двое детей, Лев Васильевич и Маргарита Васильевна. Но вернемся в год 1803-й и к путешествующему NN – Василию Львовичу Пушкину. В том же году он благополучно прибыл в Париж со своим веселым «путеводителем» – стихами И. И. Дмитриева:

Друзья! сестрицы! я в Париже!

Я начал жить, а не дышать!

Садитесь вы друг к другу ближе

Мой маленький журнал читать:

Я был в Лицее, в Пантеоне,

У Бонапарта на поклоне;

Стоял близехонько к нему,

Не веря счастью моему.

Вчера меня князь Д<олгоруко>в

Представил милой Рекамье;

Я видел корпус мамелюков,

Сиеса, Вестриса, Мерсье…

Поклонник женской красоты, В. Л. Пушкин, разумеется, не отвергает возможности быть представленным «милой Рекамье». Это Жанна Франсуаза Жюли Аделаида Рекамье (1777–1849), блистательная красавица, портреты которой писали знаменитые французские художники Давид и Жерар. Ее литературно-политический салон славился как главный интеллектуальный центр Парижа и был настоящим вместилищем хорошего вкуса и образованности. В салоне Рекамье перебывали едва ли не все политики и военачальники Европы, выдающиеся писатели, музыканты и художники. Александр Блок так напишет в первой главе своей поэмы «Возмездие», обращаясь к XIX веку:

Век расшибанья лбов о стену,

Экономических доктрин,

Конгрессов, банков, федераций,

Застольных спичей, красных слов,

Век акций, рент и облигаций,

И малодейственных умов,

И дарований половинных

(Так справедливей – пополам!),

Век не салонов, а гостиных,

Не Рекамье, – а просто дам…

Покинув Париж, Василий Львович, следуя стихотворному напутствию И. И. Дмитриева, берет курс на Англию. Он пересекает пролив Ла-Манш и добирается до Лондона, где знакомится с достопримечательностями столицы Альбиона:

Валы вздувалися горами,

Сливалось море с небесами,

Ревели ветры, гром гремел,

Зияла смерть, а NN цел!..

Я в Лондоне, друзья, и к вам

Уже объятья простираю —

Как всех увидеть вас желаю!

Сегодня на корабль отдам

Все, все мои приобретенья

В двух знаменитейших странах!

И кончу тем, обнявшись с вами:

А родина… все нам мила!

Из Парижа Василий Львович вывез богатейшую библиотеку, которой активно пользовался сам и охотно предоставлял ее впоследствии друзьям. Печаль его по утраченной жене совершенно рассеялась. Он вновь блистал в салонах, где был душой общества и был, как прежде, неистощим в каламбурах, остротах и тонких шутках. Князь П. А. Вяземский в воспоминаниях рассказывал: «Когда Василий Львович воротился из путешествия, Парижем от него так и веяло. Одет он был с парижской иголочки с головы до ног; прическа a la Titus – углаженная, умасленная древним маслом, huile antique. В простодушном самохвальстве давал он дамам обнюхивать голову свою».

Портрет мадам Рекамье. 1802 г. Художник Ф. Жерар

Прославился Василий Львович своей юмористической поэмой «Опасный сосед», написанной в 1811 году, как раз перед тем, как везти своего подросшего племянника из подмосковного Захарова в Петербург, в Царскосельский лицей. Поэма начинается так:

Ох, дайте отдохнуть и с мыслями собраться,

Что прибыли, друзья, пред вами запираться?

Я все перескажу: Буянов, мой сосед,

Имение свое проживший в восемь лет

С цыганками, с …, в трактирах с плясунами,

Пришел ко мне вчера с небритыми усами,

Растрепанный, в пуху, в картузе с козырьком,

Пришел – и понесло повсюду кабаком…

Очевидно, здесь, в Больших Вяземах, состоялся дебют поэмы в авторском исполнении в присутствии ближайших соседей. Отсюда и началось триумфальное шествие «Опасного соседа» в тысячах списков. Сам Александр Сергеевич опасался, как бы потомство не приписало ему творение дяди. В «Евгении Онегине» герой поэмы Буянов выведен в числе гостей Лариных: