Дорогой Леонид Ильич - Сергей Семанов Страница 6

Очень плохо.

Унылая, скучная, высохшая и выцветшая, как музейная деревяшка, так называемая марксистско-ленинская идеология губила всякую свежую мысль. Это самым пагубным образом отражалось на всей гуманитарной сфере: от журналистики до академической науки. Бесконечные придирки идеологического начальства от ЦК КПСС до райкомовских секретарей, мелочность цензуры сказывались не только в наиболее заметной области литературы и искусства или столь же заметней историографии, но и на иных отраслях вплоть до суховатой экономической теории. О развитии правовой науки уж и не приходится говорить, она по сути перестала существовать на уровне рассмотрения современных требований дня. И так прошли все семидесятые годы.

Разумеется, такое положение не могло не раздражать гуманитарную общественность, в особенности ее более молодую и способную часть. Немаловажно и вот что. В то время уже сложились в советской интеллигенции «русская» и «еврейская» партии, остро, хоть и скрыто враждовавшие меж собой за влияние в идеологии. Партия еврейская была издавна и хорошо выстроена и сплочена — в отличие от нашей «молодой гвардии». Мало того, она имела перед нами по крайней мере два преимущества. Во-первых, наиболее горячие и нетерпеливые из них могли почти без препон выезжать на доброжелательный к ним Запад. Что они и делали, безмятежно обустраиваясь в разных там Мюнхенах и Парижах. Во-вторых, марксистско-ленинская догма для этого круга людей была куда ближе, так сказать, генетически, чем для нас, в душе православных монархистов или сталинистов.

Ясно, кому тут было ближе наследие Маркса и Ленина. Службы Андропова обо всем том докладывали шефу, а он нанес позже свой удар именно в нашу сторону. Но о том — в другом месте.

Как бы то ни было, но широкие слои гуманитарной интеллигенции всех российских сфер и областей дружно поносили идеологический застой, который в позднюю брежневскую пору действительно приобрел поистине затхлый характер. Так было. Автор этих строк уже сдал тогдашние свои дневниковые записки в архив, некоторая часть их опубликована. Так вот: тогдашняя оценка Брежнева русскими патриотами была сугубо отрицательной, мы злились, бранились и высмеивали старика. Теперь очень важно оглянуться назад и спросить себя и своих товарищей: а были мы правы тогда в своем недовольстве и нетерпении? Вопрос отнюдь не биографический, имеет он несомненное общественное значение, и долговременное. Тут надо задуматься.

Да, сейчас у русского образованного сословия право на свободу говорения и писания есть, это так. Однако на телеэкран с его многомиллионной аудиторией нас не пускают, а книги и статьи, опубликованные небольшими тиражами, до народа не доходят. Это во-первых, но не главное. А главное-то в том, что пресловутая эта свобода оплачена разрушением и разорением страны, гибельным обнищанием и одичанием трудящегося народа, прежде всего народа русского. В этой связи полезно задуматься: а стоит ли одно другого? За сомнительное право болтать, что угодно, заплачена слишком уж большая цена. Миллионы безработных взрослых и столько же беспризорных не шутка. Плюс множество бомжей и уличных проституток. Итак?

От своего скромного имени, но думаю, от многих своих сотоварищей тоже, могу сказать: дорогой Леонид Ильич, вы были добрый человек и правитель державы, при вас народ жил спокойно и благополучно, а мы, нетерпеливые честолюбцы, бранили вас. Да, вы несете вину перед отчизной за учиненный вами застой, слов нет. Однако сегодня всему российскому сообществу следует крепко-накрепко ценить то доброе, что имеем, хранить и оберегать его, чтобы потом, все потерявши, не плакать на пепелище.

До самой недавней поры желтые газетчики нашей (не нашей!) печати и тем паче телевизионные «хохмачи»-ведущие поминают его непременно в карикатурно-идиотском виде. Косноязычный тупой старикашка с густыми бровями, бормочущий анекдотическую чушь — вот привычная для него маска. Она столь же надоела, сколь и не соответствует исторической реальности, что сегодня понятно всем.

Что ж, в последние несколько лет своей жизни Брежнев, перенесший инфаркт, говорил неважно, движения его стали замедленными. Однако он был прежде всего политический руководитель, а не эстрадный артист, обязанный выглядеть бодрячком и говорить бойко. Тут оценка должна быть соответствующей. Теперь-то опубликовано множество документов о самых различных сторонах его деятельности, даже записи на перекидном календаре с его письменного стола перепечатали. Вышла прорва воспоминаний, от соратников по Политбюро до ближайших родственников, высказались супруга, зять, племянница. И что же получается, как сейчас говорят, «в сухом остатке»? Ответим предельно кратко, ибо именно этому и будет посвящена наша книга: Брежнев от первого дня своего восшествия на «престол» главы партии и Советского государства бразды правления из рук никогда не выпускал.

Никогда. Даже тогда, когда заикался на потеху множеству шутников. А разве гражданам России не ведомы ныне случаи, когда главы государства впадали «в отключку» или управлялись капризными супругами? Леониду Ильичу такого и в страшном сне присниться не могло…

Обо всем этом будет далее рассказано подробно и объективно в данной книге.

Народную память обмануть невозможно. Полвека после кончины Сталина его поносят в нашей же стране множество злопыхателей с двойным гражданством и их подголоски. И что же? Посмотрите на демонстрации обездоленного трудового народа — Сталин там самый частый герой плакатов и лозунгов.

Те же граждане исступленно глумятся над памятью Ленина, грезят превратить Мавзолей в прибежище извращенцев всякого рода. Ничего не получается. Словно невидимая стена ограждает прах создателя государства Советов от всякого рода кощунственных поползновений. Разумеется, мы не даем тут никакой оценки Ленину и Сталину, это особый разговор. Скажем лишь, что публичное глумление вызывает у всех добросовестных граждан лишь чувство брезгливости.

Да, Брежнев на старости лет изъяснялся невнятно, что, естественно, раздражало людей. Однако его личные качества, именно как государственного деятеля, что теперь обнаженно видно, были весьма привлекательны. Сравним сравнимое. Он не был замкнут и нелюдим, как Ленин. Ему совершенно чужда была жестокость Сталина. Он не впадал в истерики, как Хрущев, и совсем уж не был склонен к пьянству. Наконец, он не имел «двойного дна», чем отмечен был Андропов. Сравнивать Брежнева с Горбачевым и Ельциным не станем. Твердо укажем лишь, что Леонид Ильич был безусловным патриотом своей Родины, интересы которой всю жизнь оставались для него первостепенными. И еще: да, любил он собирать награды, но все они ныне в Гохране (если их не разворовали, как многое иное в несчастной России). А дети его особняков и поместий не имели — ни в Советском Союзе, ни тем паче за его пределами.

Не правда ли, сравнение оказывается впечатляющим? Однако будем объективны. В личности Брежнева имелись существенные слабости, которые — при всех выше отмеченных качествах — и не позволили ему остаться в истории как крупному политическому деятелю. Увы, он им и не был. В частности, был очень плохо образован, его культурный уровень и вкусы просты до примитивности. В эту «щель» легко проникали ловчилы от искусства весьма определенного идейного и национального окраса. Был слабоволен и недостаточно решителен, что является величайшей слабостью для руководителя мировой сверхдержавы.