Великие любовники - Клод Дюфрен Страница 6

Да, Виктор был восхищен ею с первой встречи, но опасался ее: таковым было буржуазное предубеждение в отношении актрис. К тому же он только что познал глубокое разочарование в отношениях с Адель, и это никоим образом не вдохновляло его довериться первым же глазам, которые встретились с его взглядом.

Они с Жюльеттой повстречались классическим образом, как автор и актриса. Арель, директор театра у ворот Сент-Мартен, принял для постановки новую пьесу Виктора «Лукреция Борджиа» ^[13]. Любовницей директора была мадемуазель Жорж ^[14], прекрасная актриса, бывшая звезда «Комеди Франсез», а главное, бывшая любовница Наполеона, что навечно прославило ее. Именно она должна была играть роль Лукреции Борджиа. Мадемуазель была уже далеко не молода, но сама так не считала, что для актрис было главным. Ее партнером был уважаемый всеми Фредерик-Леметр ^[15]. При распределении ролей присутствовала высокая девушка двадцати шести лет поразительной красоты. Когда автор читал пьесу, его глаза несколько раз повстречались со взглядом молодой женщины. То, что он прочел в ее глазах, сразу же очаровало его. Гюго захотел узнать о ней все, но услышанное несколько его насторожило: у Жюльетты Друэ было, как говорится, бурное прошлое. Она родилась в бретонской семье и почти сразу же после рождения потеряла родителей. Ее отдали в пансион при монастыре бенедиктинок, она уже подумывала о пострижении, что было очень неразумно при ее внешности. Не имея других средств для жизни, кроме своей красоты, она выставила ее напоказ, позируя в ателье скульптора Жана Прадье ^[16], который очень увлекся натурщицей, и у них родилась дочь! Но дочку он официально не признал, на матери не женился, зато взял обеих на содержание. Потом в жизни Жюльетты были и другие мужчины, последним из которых оказался князь Демидов ^[17], поселивший ее в шикарной квартире на улице Эшикье.

Все это не очень беспокоило молодого буржуа, каким в душе оставался Виктор Гюго. Однако это прекрасное создание, такое чувственное и нежное, эта сиротка, предоставленная самой себе, это одинокое дитя оказалось наполненным богатым внутренним содержанием, теплотой чувств, человеческими качествами, которые намного превосходили мадам Гюго. Более того, ей суждено было сыграть в карьере этого великого человека роль постоянной вдохновительницы, страстной обожательницы, увлеченной читательницы. А эту роль законная жена играть не пожелала. Встреча с Виктором произошла как нельзя кстати для них обоих: поэт продолжал испытывать потрясение от измены Адель, а Жюльетта мечтала встретить мужчину, который смог бы «приласкать ее душу» с такой же страстью, с какой бывшие любовники ласкали ее тело…

Но когда шли репетиции «Лукреции Борджиа», этого всего поэт, естественно, еще не знал. Молодая женщина глядела на него с каждым днем все призывнее, что не могло не взволновать Виктора, но это не мешало автору тщательно наблюдать за постановкой пьесы. Вечером в день премьеры почитатели «Эрнани» заполнили зал и обеспечили спектаклю полный триумф. Большую роль в этом, конечно, сыграли мадемуазель Жорж и Фредерик-Леметр, но глаза Виктора были обращены только к принцессе Негрони, которую играла Жюльетта. Она была королевой красоты, актрисой не очень блистательной, но критики были ею очарованы и не поскупились на похвалы, и Виктор торжествовал. Каждый вечер он приходил в гримерную молодой женщины, припадал к ее ногам, упивался ее ароматом и соблазнительностью. Это сказочное создание ждало только знака, чтобы броситься к нему в объятия, но он чувствовал, как его сковывала застенчивость времен первых любовных чувств. Но наконец, 6 февраля, спустя четыре дня после премьеры, он все-таки сказал ей то, что она так ждала, – слова «Я тебя люблю». Еще через несколько дней, в ночь с 16 на 17 февраля 1833 года, как она и обещала, Жюльетта «полностью отдалась ему». Эта «историческая» ночь стала началом любви, продлившейся почти полвека, любви из легенды, в которой, естественно, случались и штормовые дни, но которая была на благо обоим. Жюльетта, ничтожная простолюдинка, воспылав страстью к поэту, вошла в его творчество, сумела подняться до уровня Виктора. Когда она скончалась, поэт воздал этой замечательной женщине самые нежные почести, написав в качестве эпитафии такие строки: