Опыты Сталина с «пятой колонной» - Александр Север Страница 6

В ноябре 1924 года количество повстанцев сократилось до 400 человек ^[27].

Наступил 1925 год. Банда «Артемьева – Галиборова – Слепцова», а именно так она именовалась в документах госбезопасности, продолжала действовать. В феврале повстанцы заняли Новое Устье (южнее Охотска), где захватили 10 тысяч пудов муки, 300 пудов сахара, 500 пудов чая и 300 пудов масла. Трофеи спешно вывезли в тайгу. Отряд войск ОГПУ после боя с повстанцами спешно отступил в Охотск. Сил отряда хватило только для обороны города. Из-за невозможности прислать подкрепление командованию отряда приказали охранять только город ^[28]. Только в марте 1925 года удалось освободить Ново-Устье. Тогда же чекисты доложили в Москву, что повстанческий отряд «на 75 % состоит из тунгусов и на 25 % якутов, в числе же активных руководителей движения несколько бывших белых офицеров и бывших советских служащих».

Хотя вышеназванная повстанческая группа была не единственной. Например, 31 марта 1925 года другой повстанческий отряд совершил налет «на Омноуз, где были захвачены товары, налоговые дела, два совработника и красноармеец». Другой отряд (командир Алексеев) разграбил груз Якутского посторга на сумму 18 тысяч рублей и захватил 150 оленей. Еще один отряд сумел разоружить подразделение Красной армии. Трофеи повстанцев: шесть пулеметов, 59 винтовок, четыре револьвера и 48 тысяч патронов ^[29].

Политический бандитизм в середине 1925 года

Во втором полугодии 1923 года за «бандитизм и массовые беспорядки» (ст. 75, 76, 82 и 84 УК РСФСР) было арестовано 6056 человек. «В социальном составе преобладающей группой являются крестьяне – 62,5 % общего числа арестованных» ^[30].

К середине 1925 года в отдельных регионах Советского Союза, где в последние пару лет орудовали преимущественно уголовные банды, начали появляться политические бандиты. Например, в Брянской, Смоленской, Гомельской и Витебской губерниях оперировало пять повстанческих отрядов общей численностью 36 человек. Это немного, если учесть, что одновременно действовало 17 уголовных банд общей численностью 117 человек. При этом большинство рядовых членов – крестьяне, демобилизованные из Красной армии красноармейцы и т. п. И в любой момент уголовные банды могли превратиться в политические.

На Украине ситуация была еще хуже. Там оперировало 19 банд общей численностью в 173 человека, из них шесть «банд политических (78 бандитов и три пулемета)» и шесть «уголовно-политических (36 бандитов)». При этом действовали они дерзко и вызывающе. Например, одна из банд совершила налет на… «квартиру группы по борьбе с бандитизмом», другая, численностью 25 человек при одном пулемете, совершила нападение на местечко Лужнец, где ограбила: «райисполком, почту и милицию, захватила дела военного стола, секретную переписку и 3000 рублей» ^[31].

«Вооруженная демонстрация» конфедералистов в Якутии

В 1927–1928 годах на территории Якутии произошли события, вошедшие в советскую историю под названием «мятеж конфедералистов». Во главе «мятежников» стоял юрист, бывший сотрудник Наркомата финансов Якутской АССР Павел Васильевич Ксенофонтов. Сам он этот бунт называл «вооруженной демонстрацией». От других аналогичных крестьянских выступлений той эпохи оно отличается тем, что лидеры восстания выдвигали не только экономические, но и административно-политические, а также национальные претензии к советской власти и местным партийно-советскими органам. Другая особенность – ее «интеллигентский» характер. Были ранены и погибли повстанцы и красноармейцы. Местные жители не пострадали.

С середины двадцатых годов прошлого века статус автономии для Якутской АССР фактически утратил свое подлинное содержание и превратился в пустую декларацию. После заключения Союзного договора 1922 года стали ущемляться права не только личности, но и целых наций, начала осуществляться политика сверхцентрализации, складываться сталинская унитарная система «автономий». А. И. Икрамов – секретарь ЦК КП Туркестана (1921–1922) и Узбекистана (1927–1937) – говорил о бюрократическо-циркулярном стиле руководства ЦК ВКП(б) союзными и автономными республиками и об огромном количестве нерешенных вопросов национальной политики. Это стало причиной проявления нелояльности к советской власти части местной административной и партийной элиты.

Павел Ксенофонтов считал, что вся работа по советскому строительству в СССР замыкалась «в узком кругу закрытой касты безответственной партийной бюрократии». Позже командир одного из отрядов повстанцев М. Васильев и начальник его штаба в «Обращении ко всем гражданам Советской Республики» прямо заявили, что ВКП(б) превратилась в правительственную партию и загнала революционное движение «в тупик полного подчинения» ОГПУ, большевики «суют нос» в дела иностранных государств, вызывая тем самым «справедливый гнев» более демократических правительств, чем «рабоче-крестьянское». Во имя сохранения революционных идеалов ВКП(б) предлагалось отказаться от диктаторства и отделиться от государства.

Были претензии к советской власти у якутских крестьян. По справедливому мнению большинства якутских крестьян, НЭП спровоцировал расцвет не только взяточничества и коррупции, но бюрократизма и «комчванства». К этому стоит прибавить еще две проблемы, о которых советские историки предпочитали не вспоминать.

Во-первых, в середине двадцатых годов начался передел земли. Отдельные участки отбирали у якутов и отдавали русским крестьянам. Например, в первые годы НЭПа на одно русское хозяйство приходилось 0,5–1,5 га пашни, 0,1–0,2 га покосов, а в якутских наслегах Западно-Кангаласского улуса на одно хозяйство якутов приходилось по 137 га земли. Якутский ЦИК и Наркомзем Якутской АССР откладывали вопрос о прирезке земли, а отдельные чиновники откровенно заявляли, что «…в Якутии русским земли не полагается». С 1921 года по 1927 года число русских хозяйств по Ленскому тракту сократилось на 18 %. Так что когда начался процесс коллективизации и распределения земли, то…