Информаторы Сталина: Неизвестные операции советской военной разведки. 1944-1945 - Владимир Лота Страница 6

Сергеев быстро познакомился с такими же, как и он, водителями, работавшими в советском дипломатическом представительстве. Разные это были люди, но приняли они Сергеева в свой коллектив радушно. На более высокий уровень общения в посольстве Сергеев надеяться не мог. Это он понял с первых же дней. В среде дипломатических работников есть определенные, десятилетиями отработанные и устоявшиеся правила поведения и уровни взаимоотношений. Шоферу военного атташе, естественно, не было места даже среди дипломатических персон среднего ранга. Изменить что-либо в этой обстановке Сергеев не мог. Но круг общения резидента Мориса был безграничен. Необходимо было найти возможности для проникновения в этот круг.

В подчинение Морису был передан сотрудник Дортон, который был секретарем военного атташе. Под псевдонимом Дортон в Центре числился майор В А Судаков. Центр приказал Сергееву хранить все секретные документы в сейфе майора Судакова и через него поддерживать связь с Москвой.

Опытный Судаков негативно воспринял указание Центра о том, что он, старший офицер, должен по оперативной работе подчиняться новичку Сергееву, который не имел даже местного разрешения на управление автомобилем. Так начиналась оперативная работа Сергеева в Вашингтоне. В каждом клубе есть свои правила. Но не все их соблюдают.

Военный атташе при советском посольстве в Вашингтоне полковник Сараев получил указание от Проскурова о Сергееве.

Он определил круг задач, которые должен выполнять шофер военного атташе. Рабочий день с 9.00 до 18.00 с перерывом на обед. Выполнение срочных заданий при посещении военным атташе правительственных учреждений и официальных представительств иностранных государств. О других задачах Сергеева полковник Сараев своего шофера не спрашивал.

С первых же дней пребывания в служебной командировке Сергеев столкнулся с большими трудностями. Они были повсюду. Но он постепенно, настойчиво и дипломатично преодолевал преграды, которые мешали ему выполнять задания Центра. Полковник Сараев ему не мешал, но и не помогал. Трудно складывались отношения с майором Судаковым.

В подчинение Морису были переданы еще два разведчика: Галин и Драйвер. Через полгода по настоятельной рекомендации Мориса Судаков, не пожелавший выполнять требования Мориса, был отозван в Москву. Драйвера резидент Морис тоже отправил на родину за грубое нарушение правил конспирации в работе и тайную любовную связь с американкой. По просьбе Мориса Центр перевел Галина на новое место работы. Так что к середине июня 1940 года Морис остался без помощников и вынужден был начинать работу с нуля. Что из этого получилось, станет ясно только через некоторое время.

Морис без особых затруднений сдал экзамены в управлении дорожной полиции и получил американское удостоверение, разрешавшее ему управлять автомобилем. Стремясь стать образцовым водителем военного атташе, Сергеев ежедневно по четыре — пять часов проводит за рулем служебной автомашины.

Через некоторое время он изучил американскую столицу таким образом, что знал, когда и в какой последовательности переключаются светофоры на основных и второстепенных улицах Вашингтона.

Труднопреодолимой оказалась проблема поддержания связи с Центром. Для этого шоферу Сергееву нужно было работать в специальном помещении, где выполнял свои обязанности посольский шифровальщик. Военному атташе пришлось объяснить советскому послу и резиденту внешней разведки НКГБ, почему его шоферу Сергееву необходимо работать в спецкомнате. Были ли объяснения Сараева убедительными? Возможно. Но несомненно, у посла и резидента НКГБ вопросы о реальном положении шофера военного атташе остались. Посол сделал вид, что военный атташе его убедил, и не препятствовал появлению Сергеева в спецпомещении, однако потребовал, чтобы он появлялся там только тогда, когда шифровальщик посольства будет занят другими делами.

К середине 1940 года Сергеев хорошо разобрался в обстановке, которая была в американской столице. Эта обстановка не способствовала поиску лиц, которые могли бы согласиться выехать на работу в Германию или другие европейские страны — в Италию, Венгрию или Румынию.

Положение было нервным. Американские газеты практически ежедневно пугали обывателей, печатая на своих страницах статьи о борьбе, которую вело Федеральное бюро расследований против немецких шпионов и диверсантов. В июле 1940 года газеты сообщили о том, что в Нью-Йорке на Всемирной выставке германские агенты пытались взорвать английский павильон. Сообщалось и о подрывной деятельности на территории США японских разведчиков и русских эмигрантов, которых вербовали и немецкие, и японские агенты.

Сергеев подробно доложил в Центр о том, как продвигается выполнение задания начальника военной разведки. Донесение Сергеева поступило в Центр в начале августа 1940 года. В это время комдив Проскуров уже был смещен с поста начальника Разведуправления. Новым начальником военной разведки был назначен генерал-лейтенант Филипп Голиков. Это произошло 11 июля 1940 года. Сергеев не знал о том, что на должность директора назначен новый человек. Не знал Сергеев и о том, что его бывший начальник майор Федор Феденко убыл в спецкомандировку в Китай, где приступил к работе в качестве советника по разведке в китайской армии.

В Центре внимательно изучили донесение Сергеева и приняли решение нацелить разведчика на выполнение других, не менее важных задач. К августу 1940 года в Центре уже накопились сведения, поступившие от других разведчиков, которые свидетельствовали о том, что фашистская Германия начала подготовку к войне против Советского Союза. В Центре также было известно об усилении контроля за въездом иностранцев в Германию. Гестапо и другие специальные службы становились всесильными. Проникнуть сквозь их сети в Берлин, Дрезден или какой-либо другой крупный немецкий город американцу или выходцу из другой страны без разрешения гестапо было практически невозможно.

В США тоже к этому времени обстановка изменилась. В Москве рассчитывали, что в случае возникновения конфликта между СССР и Германией американцы не станут помогать Гитлеру. Но не было уверенности и в том, что руководители США поддержат СССР в борьбе против Германии. Идеологические и политические различия между двумя государствами были не основанием для сотрудничества, а серьезными препятствиями для поиска путей, которые могли бы способствовать объединению усилий двух государств в борьбе против Германии, к тому времени уже захватившей почти что всю Европу. Русский коммунизм пугал американских лидеров не меньше, чем германский фашизм.

После капитуляции Франции 22 июня 1940 года в США стали еще более внимательно присматриваться к событиям, которые развивались на Европейском континенте, в Берлине и в Москве.

В Вашингтоне опасались, что Германия и СССР могут объединить свои усилия для достижения глобальных целей. Визит народного комиссара иностранных дел В. М. Молотова в Берлин в ноябре 1940 года и его встреча с Гитлером вызвали оживленные комментарии крупнейших американских газет. Наибольшее внимание американских политиков и журналистов привлекло обещание Гитлера Молотову осуществить передел сфер влияния мирового масштаба [9]. Но эти обещания были сделаны в провокационных целях. Гитлер рассчитывал на то, что СССР согласится на этот передел мира и будет нести такую же политическую и моральную ответственность за агрессию, как и фашистская Германия. Американские политики и журналисты не понимали этого замысла Гитлера, как не понимали и внешней политики советского правительства, которое стремилось оттянуть начало войны на максимально длительный срок.