Последняя надежда Гитлера - Андрей Васильченко Страница 6

В итоге 30 марта 7-й немецкой армии, которой командовал генерал Обстфельдер, было поручено остановить продвижение 7-й армии США в направлении Южной Германии. На тот момент немецкие войска занимали позиции перед Херсфельдом (близ Фульды) и около Шпессарта. В то же самое время 1-я немецкая армия смогла отойти к линии Мильтенберг — Эбербах — Хайдельберг.

В среду 28 марта 1945 года генерал Эйзенхауэр послал в Москву телеграмму, которая была адресована Джону Р. Дину, главе американской военной миссии, которая располагалась в столице СССР. В самой телеграмме было использовано кодовое обозначение «SCAF 252». Данное сообщение являлось личным посланием для Сталина. Предполагалось, что должен был последовать незамедлительный ответ. Генерал-майор Дин тут же связался с главой британской военной миссии в Москве, адмиралом Эрнестом Р. Арчером. После недолгого обсуждения было решено представить данное сообщение Сталину во время запланированной на тот же день личной встречи. В ней кроме глав военных миссий должны были также принять участие послы США и Великобритании. Это был первый случай, когда генерал Эйзенхауэр напрямую пытался обратиться к главе советского правительства. Это не было нарушением субординации, так как Эйзенхауэр был уполномочен самолично вести переговоры с советской стороной, если дело касалось общей координации боевых действий на Восточном и Западном фронтах. В данном случае сам генерал мог даже не ставить в известность о подобных действиях Генеральный штаб.

Ганс фон Обстфельдер (рядом с Роммелем склонился над картой). 1944 год, испано-французская граница

Несмотря на то что копия данного сообщения была изготовлена для маршала авиации Артура Теддера, который являлся заместителем Эйзенхауэра, координирующим действия с британской стороны, она так и не была вручена. В телеграмме, адресованной лично Сталину, Эйзенхауэр сообщал, что военная операция на Западном фронте вошла в фазу, когда «в интересах достижения скорейшего успеха» западные союзники должны были знать о стратегических планах советского командования на будущее. Суть предложения, которое сделал американский генерал, сводилась к тому, чтобы полностью блокировать немецкие войска в районе Рура. В данных условиях ликвидацию немецкой окруженной группировки можно было бы завершить к концу апреля 1945 года. После этого американские войска могли продвигаться далее на восток, чтобы на территории Германии объединить свои усилия с двигавшимися навстречу частями Красной Армии. Вслед за этим объединением усилий можно было раздробить и по отдельности ликвидировать все оставшиеся Вооруженные силы Германии. Эйзенхауэр предполагал, что данная встреча должна была произойти приблизительно по линии Лейпциг — Эрфурт — Дрезден. Именно в данном направлении должны были двигаться основные силы американских войск.

Кроме этого, объединение с американскими войсками могло произойти в Австрии, где Красная Армия успешно наступала на Вену. Здесь объединение планировалось по линии Линц — Регенсбург. В ходе этого, предпринятого с двух сторон, наступления должно было быть сломлено сопротивление немецких войск в Южной Германии. Послание Эйзенхауэра заканчивалось словами: «Прежде чем я приму окончательное решение, считаю важным согласовать с Вами сроки и направление наших наступательных операций. Не могли бы Вы поставить меня в известность… о Ваших дальнейших намерениях, а также информировать о том, насколько изложенные мною предложения совпадают с предусмотренными Вами в перспективе действиями? Если мы хотим без задержки довести до конца дело по уничтожению немецких армий, то я рассматриваю в качестве непременного условия этого необходимость координации наших совместных действий».

Генерал Бредли

Непосредственно после этого Эйзенхауэр направил радиограммы фельдмаршалу Монтгомери и генералу Маршаллу, в которых он давал некоторые разъяснения. Он уведомлял начальника американского Генерального штаба о том, что связался со Сталиным, дабы обсудить вопрос координации действий на Западном и Восточном фронтах. Фельдмаршал Монтгомери, командующий 21-й армейской группой, в ответ сообщал, что после того, как его части соединились с 12-й армейской группой Бредли, он передает в ее состав 9-ю американскую армию. Она должна была стать усилением армейской группы Бредли. Данная радиограмма завершалась следующим предложением: «Именно Бредли должен стать ответственным за зачистку Рурского района. Главный удар его армий в направлении Эрфурт — Лейпциг — Дрезден должен быть предпринят по возможности безотлагательно. Именно он сможет установить непосредственный контакт с русскими». Сам Монтгомери получил приказ наступать в направлении Эльбы. На данном участке фронта ему вновь в тактических вопросах должна была подчиняться 9-я американская армия. Благодаря подобному решению облегчалось форсирование этой немецкой реки.

Примечательно, что ни в одном из своих посланий генерал Эйзенхауэр не обмолвился ни словом о городе, который должен был стать главным «трофеем». Речь идет о Берлине. Но еще в сентябре 1944 года фельдмаршал Монтгомери предложил сделать главной целью мощного удара по территории Северной Германии именно Берлин. В тот момент Эйзенхауэр согласился с ним: «Естественно, главной целью должен быть Берлин». После того как 23–24 марта 1945 года войска западных союзников форсировали Рейн, Монтгомери еще раз подтвердил свое намерение во время наступления на северном участке Западного фронта взять столицу рейха. В этом начинании его активно поддерживал британский премьер-министр Уинстон Черчилль, который полагал, что поскольку война подходила к концу, то все военные действия должны были в первую очередь подкрепляться некой политической конъюнктурой.

1 апреля 1945 года, после того как Уинстон Черчилль уже получил кодированное сообщение «SCAF 252», он писал президенту США Рузвельту: «Ничто не окажет такого психологического воздействия и не вызовет такого отчаяния среди всех германских сил, как падение Берлина. Для германского народа это будет самым убедительным признаком поражения. С другой стороны, если предоставить лежащему в руинах Берлину выдержать осаду русских, то следует учесть, что до тех пор, пока там будет развеваться германский флаг, Берлин будет вдохновлять сопротивление всех находящихся под ружьем немцев. Кроме того, существует еще одна сторона дела, которую вам и мне следовало бы рассмотреть. Если русские возьмут еще и Берлин, то не будет ли это способствовать складыванию у них мнения, что они внесли больший вклад в нашу общую победу? Не будет ли это обоснованием столь неоправданного суждения? Не приведет ли это к господству настроений, которые обернутся значительными и тяжкими затруднениями? Поэтому мы должны продвинуться максимально далеко на Восток и захватить Берлин, как только к нему будет открыт путь».

Премьер-министр Черчилль был вдвойне поражен поступком Эйзенхауэра, так как еще 27 марта 1945 года Монтгомери докладывал ему о том, что он был готов форсировать Эльбу и направиться к Берлину.