Древние корни Руси. Сцилла и Харибда человечества - Валерий Воронин Страница 6

Место пересечения линий попадает на Мангуп-Кале. Но ведь именно здесь, как считают учёные, находился центр легендарной страны Доро, которая позже стала княжеством Феодоро и была последним осколком Византийской империи, последним островком христианства после падения Херсонеса и Константинополя.

– Подожди, Саша, не горячись и ещё раз внимательно посмотри на карту, – Коридзе отодвинулся от стола.

– Так-так…

Крест для него проступал ясно и чётко. Длинная сторона, то есть та, за которую обычно держится рукой священник, начиналась на Бакле. А далее шёл Успенский монастырь, Чуфут-Кале…

Коридзе медленно продвигался по карте, вчитываясь в названия древних обителей и городищ. Особенно его интересовали те, которые содержали в себе слово «святой» или «ай» – по-тюркски. Последней точкой на этой линии был мыс Айя, дальше – только море. От этого мыса (и расположенных здесь же замка и монастыря) до Мангупа приблизительно столько же, сколько от Мангупа до Успенского монастыря и Чуфут-Кале.

– Интересно, интересно…

Коридзе отметил три «узловые» места: Айя, Мангуп, Успенский. Теперь попробуем «пробить» поперечину креста (линию с востока на запад). И здесь надо учитывать, что расстояние от Мангупа (центра) до конечных точек должно быть таким же, как и до Айя или до Успенского.

– Что увидим? Ну-ка, ну-ка!

Карандаш прочертил в западном направлении линию от Мангупа и остановился… как раз возле Свято-Никольского храма в Севастополе. Коридзе отметил: «Никольский узел».

Теперь отмерим такое же расстояние от Мангупа, но на восток. Точка оказалась в безлюдном районе горного Крыма, немного не дотянув до Ай-Петринской яйлы. Ай-Петри! То есть святой Пётр! Вот ещё один узел.

Саша поднялся, прошёлся по комнате несколько раз.

– Что же получается? Начиная с восьмого века по девятнадцатый монахи и архитекторы создавали, не ведая того, огромный крест над юго-западным Крымом? Как в это поверить? Может, это просто совпадение?

Но тогда почему об этом же пишет неведомый нам автор XV века? Вопросы, вопросы…

Коридзе ещё раз взглянул на карту и вдруг вспомнил, что у него есть другая, на которой значительно меньше населённых пунктов, зато разными цветами изображены высоты и рельефы местности.

Он нашёл её и собрался было уже наносить контуры креста, но карандаш сам собой застыл в его руке. Коридзе просто увидел чёткое изображение креста, который лежал, слегка завалившись одной стороной к Севастополю. По всему выходило, что рельеф местности способствовал тому, что месторасположение городищ и монастырей его повторяло. Здесь природный рельеф совпал с человеческими желаниями. Или, быть может, здесь не обошлось без вмешательства внешних сил? Например, присутствие Промысла Божьего…

…Чай давно остыл, и на улице наступила глубокая ночь. Коридзе смотрел в окно, на котором рисовалась его собственная комната, и какие-то шальные огоньки мелькали на улице туда-сюда.

Он вновь, как и в случае с крестом, полез за второй картой. Разложил её на столе.

А ведь действительно, если принять за основу то, что и вдоль почти всего Южного берега расположены остатки средневековых крепостей-монастырей, то данное побережье можно назвать низом Чаши. Одна из сторон поднимается от Илья-Кая…

– Так, так… – Коридзе взял карандаш и провёл им вверх по карте от села Оползневого к Георгиевскому монастырю на мысе Феолент. Эта плавная дуга подходит почти к Севастополю.

А Севастополь-то смотрится на карте как «ухо» чаши! Или как ручка. А где же вторая?

Если посмотреть в зеркальном отображении, то вторая половинка чаши заканчивается возле Симферополя, который является вторым её «ухом». Действительно, подходит…

Коридзе ещё долго колдовал над картой, удивляясь тому, что чем точнее прорисовывались для него контуры чаши, тем она явственней виделась на карте. Именно виделась.

Он ещё раз сопоставил чашу и крест. Как удивительна местность! Она вписала в себя крест и чашу так умело, что, зная истинный рельеф южного и юго-западного, Крыма, ничего другого здесь и не нарисуешь. Но ведь и крепости, городища и монастыри, а позже – и более современные храмы устраивались таким образом, что оконтуривали и чашу, и крест. Графически повторяя то, что уже создано природой.

Чуть позже Коридзе докопался до следующего факта. Оказывается, в бытность Владимира Мономаха византийские владыки подарили ему шапку-корону (знаменитую шапку Мономаха), частичку Животворящего Креста Господня и пиршескую чашу кесаря Августа. С тех пор крест с частицей Животворящего креста Господня и чаша Августа с миро стали непременными атрибутами коронации августейших особ. Они стали частью таинства миропомазания на царство. Своего рода божественными инструментами, без которых рождение нового царя произойти не может.

Только не ведали императоры, что эти святыни в гораздо большем размере существуют в виде Божьих лампад – монастырей и храмов на той земле, откуда пошла христианская вера в русские пределы.