Император. Кровь богов - Конн Иггульден Страница 6
Император. Кровь богов - Конн Иггульден читать онлайн бесплатно
– Растрачивал свою жизнь? – переспросил Октавиан, когда приступ кашля прошел. – Ты серьезно предполагаешь, что Александр Великий мог прожить эти годы с большей пользой? Никогда в это не поверю. Я буду стойким и благородным римлянином, таким… – он замолчал, потому что выпитое вино путало его мысли. – Слишком стойким и благородным, чтобы слушать тебя.
– У Александра были жадные пальцы купца, – не унимался Меценат. – Он всегда был занят, занят, и что это ему принесло? Он столько лет только и делал, что сражался, но, если бы он знал, что умрет молодым в чужой земле, не думаешь ли ты, что он предпочел бы провести их, нежась на солнце? Будь он здесь, ты бы мог его спросить. Я думаю, он бы предпочел хорошее вино и красивых женщин бесконечным сражениям. Но ты не ответил на мой вопрос, Октавиан. Греция правила миром, так чем Рим отличается от нее? Через тысячу лет будет править кто-то еще, после нас! – он взмахом руки отказался от блюда с нарезанным мясом и улыбнулся предлагавшим его двум пожилым женщинам, зная, что они не понимают его слов.
Гай Октавиан покачал головой. С преувеличенной осторожностью он поставил свою чашу и принялся загибать пальцы, как это только что делал его собеседник:
– Первое: потому что нас не победить в битве. Второе…потому что нам завидуют люди, которыми правят жалкие цари. Они хотят стать такими же, как мы, а не свергнуть тех, кому завидуют. Третье… третьего придумать не могу. Остановлюсь на двух.
– Двух доводов недостаточно! – воскликнул Меценат. – Ты мог бы убедить меня тремя, но не двумя! Греки когда-то были величайшими бойцами мира. – Он взмахнул пальцами, словно рассеивая щепоть пыли. – Вот что осталось от их величия, все ушло. Вот что осталось и от спартанцев, несколько сотен которых напугали всю армию Дария. Другие народы всему научатся от нас, скопируют наши методы и тактику. Признаю, не могу представить себя наших солдат, терпящих поражение от грязных племен, какие бы уловки они ни использовали, но все-таки такое может произойти. Второй довод… они хотят того, что есть у нас? Да, и мы тоже хотели культуру греков. Но мы не пришли спокойно, как воспитанные люди, не попросили ее. Нет, Октавиан! Мы ее взяли, и скопировали их богов, и построили наши храмы, и прикинулись, будто все это – наша собственная идея. Со временем кто-то придет и проделает то же самое с нами, и мы сами не поймем, как это вышло. Вот твои два довода, в пыли под моими сандалиями. – Он поднял ступню и указал пальцем на землю. – Ты их видишь? Видишь свои доводы?
С другой скамьи, на которой, вытянувшись, лежал Агриппа, донеслось какое-то бурчание.
– Горилла просыпается! – весело воскликнул Меценат. – Нашему просоленному другу есть что добавить? Какие новости от флота?
Виспансий Агриппа в сравнении с крестьянами казался великаном. Скамья стонала и гнулась под весом его тела. Поворачиваясь, он чуть не свалился с нее, но успел опереться о землю мускулистой рукой. Со вздохом моряк сел, бросил мрачный взгляд на Мецената и наклонился вперед, уперев локти в колени.
– Я не смог заснуть под ваше квохтанье.
– Твой храп называет тебя лжецом, не я, – ответил Меценат, приняв протянутую ему полную чашу.
Агриппа потер лицо руками и почесал завитки черной бороды, отросшей за последние несколько недель.
– Я скажу только одно, – продолжил он, подавив зевок, – прежде чем найду более удобное и спокойное место для сна. После нас не будет никакой новой империи, потому что у нас достаточно богатств, чтобы противостоять любому племени. Мы сотни тысяч платим за людей и миллионы – за мечи и копья по всем нашим землям. Кто рискнет бросить нам вызов, зная, что на него обрушится вся мощь Цезаря?
– Для тебя все всегда сводится к деньгам, так, Агриппа? – глаза Мецената весело блестели. Ему нравилось подкалывать здоровяка, и они оба это знали. – Ты по-прежнему мыслишь, как сын торговца. Меня это, разумеется, не удивляет. Это у тебя в крови, и с этим ты ничего не можешь поделать, но, пусть в Риме и много купцов, нашу судьбу, наше будущее определяют люди благородного происхождения.
Виспансий фыркнул. Становилось все прохладнее, и он потер свои голые руки.
– Тебя послушать, человек благородного происхождения будет проводить свои дни на солнце, с вином и прекрасными женщинами, – проворчал он.
– Так ты меня слушал! Не понимаю, как ты это делал, все время храпя. Это редкий талант!
Агриппа улыбнулся, и белые зубы сверкнули в его черной бороде.
– Благодари богов, Меценат, за мою кровь, – сказал он. – Такие люди, как мой отец, строили Рим и укрепляли его силу. А те, что вроде тебя, ездили на породистых лошадях и произносили звонкие речи, совсем как Аристотель и Сократ, выступавшие на агоре.
– Я иногда забываю, что ты получил образование, Агриппа. Когда я смотрю на тебя, почему-то вижу неграмотного крестьянина, – огрызнулся Цильний.
– А когда я смотрю на тебя, то думаю, что ты уж как-то слишком любишь мужскую компанию.
Октавиан застонал от этой перебранки. У него кружилась голова, и он потерял счет времени.
– Уймитесь вы, оба! – велел он. – Думаю, мы съели и выпили все зимние запасы этих крестьян. Извинитесь друг перед другом и присоединяйтесь ко мне за очередным кувшином.
Меценат вскинул брови:
– Ты еще не заснул? Помни, ты проспоришь мне аурей [2], если заснешь или расстанешься с ужином раньше меня. Я чувствую себя очень свежим.
Октавиан молча смотрел на него, дожидаясь, пока знатный друг сдастся, и тот, в конце концов, вздохнул:
– Очень хорошо, друг мой. Я извиняюсь за предположение, что череп Агриппы лучше всего использовать в качестве тарана.
– Ты этого не говорил, – покачал головой Октавиан.
– Я так подумал, – ответил Меценат.
– А ты, Агриппа? Проявишь такое же благородство?
– Я изо всех сил стремлюсь подняться на его уровень и, как ты просишь, извиняюсь за слова о том, что он не заработает так много, как ему кажется, даже если станет торговать собой с почасовой оплатой.
Меценат начал смеяться, но внезапно побледнел и отвернулся, чтобы облегчить желудок. Одна из старух что-то пробормотала, но слов он не разобрал.
– Это ты должен мне аурей, Меценат, – в голосе Октавиана слышалась удовлетворенность. Его друг в ответ только стонал.
Следующим утром, когда встало солнце, Цильний Меценат, молчаливый и мучающийся похмельем, заставил себя вылезти из кровати, чтобы присоединиться к Агриппе во дворе. Домик на период отпуска они арендовали маленький, зато с рабом, который им прислуживал. Закрыв один глаз, Меценат прищурил второй от ярких лучей, глядя на Агриппу, который уже начал разминку.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments