Император. Врата Рима - Конн Иггульден Страница 6

Ребята, немного посовещавшись, стали искать в складках туник монетки и отдавать самому рослому и уверенному на вид мальчику. Груда монет в его пригоршне росла.

— Я Петроний. У нас около двадцати квадрансов. [9]Сколько у вас?

— Марк, есть деньги? У меня пара бронзовых.

Гай отдал свои, а Марк доложил еще три.

Петроний снова пересчитал деньги и улыбнулся.

— Неплохо! Теперь, раз я тоже буду биться, кто-то должен подержать их, пока я всех разделаю.

Он широко улыбнулся новичкам.

— Я подержу, Петроний! — сказала девочка и подставила под монеты свои маленькие ладони.

— Это моя сестра, Лавия, — объяснил Петроний.

Девочка подмигнула Гаю и Марку — уменьшенная, но такая же крепко сбитая копия брата.

Оживленно болтая, ребята пошли к размеченному квадрату; в зрителях осталось всего пара человек. Кроме Петрония, который начал уверенно разминаться, Гай насчитал еще семерых.

— Какие правила? — спросил Гай, приседая.

Петроний жестом поманил к себе остальных.

— Не толкаться! Кто упал на спину — вышел. Согласны?

Мальчики мрачно кивнули. Настроение понемногу становилось враждебным, и они мерили друг друга глазами.

Сбоку донесся голос Лавии:

— Я дам знак начинать. Готовы?

Участники закивали. Гай заметил, что к площадке подтягиваются другие люди — какое бы ни было состязание, всегда найдутся желающие поглазеть или побиться об заклад.

Гай вдохнул воздух, полный аромата трав, и почувствовал прилив сил. Он потоптался по земле и тут вспомнил слова Тубрука. Земля Рима, напоенная кровью и накормленная костями его предков… Гай встал в бойцовскую стойку. Время как будто замерло. Неподалеку Тани, чемпион-дискобол, снова крутит диск и выпускает его, и вот диск летит высоко-высоко над Марсовым полем. Красное закатное солнце гладит теплыми лучами напряженные фигуры соперников на площадке.

— Начали! — крикнула Лавия.

Гай упал на колено, уворачиваясь от удара в голову, и тут же резко вскочил, сбив с ног другого мальчика; тот растянулся на пыльной траве. Кто-то замолотил Гая в бок, но Гай отпрыгнул, и неизвестный противник грянулся оземь, хватая ртом воздух от ответного удара.

Марк сцепился с Петронием. Их руки тесно сжимали подмышки и плечи друг друга. В Петрония врезался еще один, оба с размаху упали. Пока Гай наблюдал за всем этим, рука противника сзади обхватила его за шею и сжалась на горле. Он лягнул ногой и ободрал сандалией чью-то голень, в то же время сделав выпад локтем. Хватка противника ослабла, и тут обоих сшибла с ног целая куча-мала. Гай сильно шлепнулся на землю и только хотел отползти в сторону, как в щеку ему врезалась чья-то нога, порвав кожу.

Гая захлестнула было волна гнева, но он быстро понял, что обидчик его даже не заметил. Гай отошел к краю квадрата и принялся криками подбадривать Марка, который остался на ногах. Петроний уже лежал без сознания, теперь дрались лишь Марк и еще двое мальчиков. Толпа зрителей кричала и на ходу заключала пари. Марк схватил одного из соперников за пах и шею и попытался поднять, чтобы с размаху бросить. Когда ноги мальчика оторвались от земли, тот бешено забился, и Марк потерял равновесие. В это время второй обхватил его и завалил на спину, только руки и ноги мелькнули.

Незнакомый мальчик с торжествующим криком встал и обежал квадрат, высоко подняв руки. Гай слышал смех Марка и полной грудью вдыхал летний воздух, глядя, как друг встает и отряхивается.

За Марсовым полем, совсем недалеко, Гай видел город, построенный на семи древних холмах много веков назад. Вокруг шумел его народ, а под ногами была его земля.

В душной темноте, которую еле пробивала убывающая луна, два мальчика молча шли по полям и тропинкам поместья. Воздух был наполнен запахами фруктов и цветов, в кустах стрекотали цикады. Они молча шли туда, где днем стояли с Тубруком, на угол очерченного колышками нового поля.

Луна давала так мало света, что Гаю пришлось искать дорогу по веревке, на ощупь. Добравшись до угла, он встал и вытащил из-за пояса тонкий нож, который взял на кухне. Затем сосредоточенно прорезал острым лезвием подушечку большого пальца. Нож погрузился глубже, чем Гай ожидал, и кровь полилась по руке. Гай передал нож Марку и с некоторым беспокойством задрал руку повыше, чтобы остановить кровь.

Марк провел лезвием ножа по пальцу — раз, другой — и сделал царапину, из которой выдавил несколько капель крови.

— А я чуть палец себе не отхватил! — раздраженно сказал Гай.

Марк старался не улыбнуться, но безуспешно. Он приставил свой палец к порезу Гая, и их кровь смешалась. Потом Гай, морщась, вставил кровоточащий палец в разрытую землю. Марк долго смотрел на него, прежде чем последовать его примеру.

— Теперь ты тоже часть поместья, и мы братья, — сказал Гай.

Марк кивнул, и они молча пошли назад, к беспорядочному скоплению белых построек. Глаза Марка в темноте наполнились слезами. Он быстро провел по ним рукой, оставив на лице кровяной след.

Гай стоял на воротах поместья, прикрывая глаза от яркого солнца, и всматривался в сторону Рима. Тубрук сказал, что приезжает отец, и Гай хотел увидеть его первым. Он поплевал на руку и пригладил темные волосы.

Гай был рад, что улизнул от своих обычных обязанностей. Мимо ходили рабы, но редко поднимали глаза на ворота. Непривычное чувство — смотреть на людей, когда тебя не замечают. Хоть раз можно побыть в одиночестве и в тишине. Где-то его ищет мать: хочет вручить сыну корзину и отправить за фруктами; или Тубруку нужен помощник, который намажет воском и маслом кожаную упряжь лошадей и быков или сделает тысячу других мелких дел. От этих мыслей Гаю почему-то стало очень весело. Он спрятался от всех и из укромного местечка смотрит на дорогу в Рим.

Впереди показался шлейф пыли, и мальчик привстал на цыпочки: отец или не отец? Хотя всадник был еще далеко, дорога вела только к их поместью и еще к нескольким, вряд ли это чужой.

Еще через пару минут Гай увидел всадника ясно. Он издал торжествующий вопль и моментально скатился на землю, так что только руки и ноги мелькнули. Ворота были тяжелые, и Гай налег на них всем телом. Наконец ворота со скрипом подались настолько, что мальчик смог вылезти наружу. Он бросился по дороге навстречу отцу, шлепая детскими сандалиями по утоптанной земле и изо всех сил помогая себе руками.

Отца не было целый месяц, и Гай хотел похвастаться, как он за это время вырос. Все так говорили!

— Папа!

Отец услышал и подтянул поводья, глядя на бегущего мальчика. Он выглядел усталым и был весь в пыли, но вокруг голубых глаз начали собираться морщинки улыбки.

— Кто это бежит по дороге, нищий или маленький бандит? — сказал отец, протягивая руку, чтобы поднять сына в седло.