Великие мусульманские империи. История исламских государств Ближнего Востока, Центральной Азии и Африки - Ханс Кисслинг Страница 6

В лице сына и преемника Мехмеда Мурада II (правил в 1421–1451 годах) империя получила способного и решительного правителя, который к тому же уважал закон и обладал мирным характером. Для него война была неизбежным злом, а не составной частью жизни. Тем не менее он был обязан защитить свой трон от претензий Дюзме Мустафы, так же как и своего младшего брата, который имел последователей в Анатолии. Утверждают, что византийский император Мануил втайне поддерживал этих раскольников. Дюзме Мустафа вскоре потерпел поражение и был убит войсками Мурада II, и порядок в Малой Азии был восстановлен. Строптивый принц Синопа наконец покорился и был вынужден уступить Османской империи часть своей территории. К 1425 году появилась возможность освободить Смирну от авантюриста Джунейда, который в этом же году потерпел сокрушительное поражение и был казнен. Терпимые отношения, существовавшие между Византийской империей при Мануиле Палеологе и Османским султанатом, были нарушены сомнительной ролью византийцев в интригах лже-Мустафы. Мурад II решил, что должен получить компенсацию, и потребовал от византийцев уступки Салоник, которые оставались анклавом под их управлением. Чтобы не допустить этого, византийское и венецианское правительства поспешно заключили договор, по которому город в 1427 году был продан Венеции. Мурад осознавал, что его провели. Но он был еще недостаточно силен, чтобы прибегнуть к военной силе. Поэтому он неохотно согласился признать новый статус города в обмен на выплату дани. Тем не менее он намеревался при первой же возможности покорить Салоники. Довольно скоро начались стычки между новым усиленным османским флотом и венецианскими аванпостами на Эгейских островах. В начале 1430 года Мурад решил, что пришло время напасть на Салоники. И он не ошибся, поскольку в конце марта или начале апреля город был взят осадившими его османами. Но только разрушения и людские потери были так велики, что прошло еще много лет, прежде чем в него вернулось процветание.

Предвидя возможность конфликта империи с ее северными и западными соседями, в первую очередь с Венгрией, Мурад II продолжал накапливать военную мощь. Во время его правления существенно возвысились янычары, став элитой османских войск. Вопрос, когда именно корпус возник, является весьма туманным. Он оброс множеством легенд, и современные ученые на него пока еще не ответили. Даже если согласиться с тем, что Мурад II не был его основателем, все равно он был тем султаном, который превратил янычар в могучий инструмент войны, игравший большую роль в делах империи вплоть до кровавой ликвидации корпуса в 1826 году. Янычары были не турками, а сыновьями балканских христиан, отобранными у них, согласно призывной системе, считавшейся «дьявольски изобретательной». Юноши, отобранные по лучшим физическим и умственным данным специальной призывной комиссией, которая объезжала территории раз в два года, увозились из дому, обучались исламским традициям и военному делу, подчиняясь строжайшей дисциплине. После этого их использовали как телохранителей султана, а также на других службах. Определенные регионы — грубо говоря, это Малая Азия, Греция и позже Константинополь, а также захваченная Венгрия — освобождались от этой повинности. Больше всего от нее страдали балканские славяне и албанцы. С другой стороны, способных янычар, несмотря на их происхождение, могла ожидать блестящая карьера. Начиная со времен Мурада II и далее «набор мальчиков» (девширме) — так называли в народе эту повинность — обеспечивал постоянный резерв людской силы для высоких должностей в османском государстве. Османская история изобилует примерами рекрутов-христиан, которые поднялись по служебной лестнице янычар до самого высокого положения. Несомненно, подобные случаи несколько смягчали негодование отдельных семейств и целых народов против жестокости такой системы. Впоследствии султаны обнаружили, что янычары могут быть опасными; они составляли отдельную и могущественную военную группировку, а также удивительным образом связались с еретическим и демагогическим суфийским орденом Бекташи, имевшим среди них большое влияние. Не только корпус янычар, но и другие части вооруженных сил извлекли пользу из усилий Мурада II по наращиванию османской военной мощи. Во время его правления появилось первое огнестрельное оружие. Но артиллерия приобрела настоящую важность только при его сыне Мехмеде II.

Общий характер османского государства при Мехмеде II начал существенно меняться. Когда султан открыл высшие военные и дворцовые должности для нетурецких ренегатов, то есть представителей покоренных народов, которые были или набраны в корпус янычар, или добровольно приняли ислам в поисках выгоды, или согласно убеждениям, прежняя социальная структура стала распадаться, а политическая власть турецких группировок уменьшаться. Правящий класс все больше становился нетурецким. Старые турецкие благородные семейства, некогда фактически монополизировавшие высшие функции, оказались не у дел. Теперь им принадлежала лишенная влияния и власти, но не процветания роль землевладельцев, живущих в своих поместьях. Процесс, завершенный при Мехмеде II, шел не без сопротивления, правда безуспешного. Он мог быть источником внутренних трений, которые, возможно, лежали в основе интересного случая (о котором будет сказано позже) — временного отказа Мурада II от трона. Правление Мурада не было избавлено от религиозных ссор. Согласно дошедшим до нас документам, хуруфиты — еретическая секта персидского происхождения, названная так, потому что ее члены придавали сверхъестественное значение буквам (хуруф) арабского алфавита, были особенно активны.

Османское правительство начиная со времен Мурада или, возможно, еще раньше использовало эффективную тайную службу, получая точную информацию о событиях в христианской Европе. Агенты султана проникали в королевские свиты, советы итальянских городов-государств и даже в римскую курию. В такой деятельности им часто оказывали помощь коммерческие предприятия итальянских республик, которые, всячески стараясь навредить конкурентам и сохранить или расширить свои владения в Леванте, активно плели интриги, которые в конце могли только принести выгоду их общим османским врагам. В детали мы вдаваться не будем. Следует отметить прогрессирующую в конце Средних веков «детуркизацию» османской династии, или, во всяком случае, текущей в ее жилах крови. Особые традиции королевских браков и отношений в целом не позволяли турецким женщинам становиться женами султанов. Большинство следующих монархов династии были сыновьями рабынь самых разных национальностей. Уже при Мураде II принцы и принцессы были «полукровками» и часть текущей в их жилах турецкой крови была весьма невелика. Это объясняет удивительное разнообразие физических и психологических типов потомков Османа.

Процесс «детуркизации» шел и в интеллектуальной жизни империи. В прозе и поэзии все чаще использовались персидские стили и темы как модели, когда язык сочинения был турецким, причем с той же тщательностью, как если произведение создавалось на персидском языке. В теологии и юриспруденции пальма первенства принадлежала арабскому языку. Литературный турецкий язык уже выказывал признаки арабо-персидской напыщенности, которая воцарилась в XVI и XVII веках.

Другой достойной упоминания чертой османской жизни при Мураде II был рост влияния орденов дервишей. Сам султан благоволил к ним. Он особенно высоко ценил орден, к которому ортодоксальный суннитский ислам относился с большой подозрительностью. Это орден мевлеви — танцующих (кружащихся) дервишей. Его члены считали своим предком великого персидского мистического поэта по имени Мавлана Джалал ад-Дин Руми из Коньи (умер в 1273 году). Постепенное расширение бреши между ортодоксией и суфизмом в более поздние времена имело серьезные политические последствия.