Друг государства. Гении и бездарности, изменившие ход истории - Егор Яковлев Страница 6

Следующим после кокаина научным увлечением Фрейда стал гипноз. Сначала он с увлечением последовал за своими учителями в этой области, Брейером и Шарко, однако позже разочаровался в успешности их метода. Наступило время уже собственных открытий и теорий.

Научное портфолио Фрейда можно разложить по полочкам. Первое — «метод свободных ассоциаций» как средство лечения нервных расстройств. Пациент лежит на кушетке и говорит психоаналитику все, что приходит ему в голову. По мнению Фрейда, таким образом на «поверхность» из бессознательного выходит причина невроза. Появление этой формы общения врача с пациентом отчасти было подсказано желанием максимально расслабить больного, отчасти — курьезом: «Я не могу, когда меня рассматривают по восемь часов в день», — ворчливо жаловался Фрейд жене по вечерам.

Второе — идея о сексуальной природе нервных расстройств как основа для всей его теории. Фрейд утверждал, что дети рождаются с сексуальными побуждениями, а в роли первых объектов сексуального влечения выступают их родители. Высокомерная Вена спорила с ним, клеймила позором, обвиняла в извращенности и безнравственности, отношение к его теориям было отрицательным, проникнутым чувством презрения, сострадания или превосходства. При этом сам Фрейд к сексу относился весьма странно: «Сексуальное возбуждение совершенно безразлично для такого человека, как я», — писал он в возрасте 41 года.

Кстати, самым известным пациентом доктора считается русский «человек-волк» — Сергей Панкеев, которого привез на прием к Фрейду молодой одесский психиатр Леонид Дрознес. Свое необычное прозвище Сергей получил благодаря детскому сну, в котором он видел, как окно его дома распахивается, а за ним сидят шесть или семь белых волков. Фрейд придал этому большое значение, так как считал, что именно в снах находится ключ к пониманию причин многих болезней. Сны, по его мнению, не просто безосновательные фантазии, а прекрасный источник информации об эмоциональной жизни пациента. Доктор разработал целую теорию и выпустил книгу «Толкование сновидений», которая и сейчас считается одной из его главных работ.

Многочисленные беседы психоаналитика с Панкеевым позволили предположить, что источник его невроза — подсознательная боязнь кастрации, вызванная массой детских сексуальных переживаний. Лечение длилось четыре года. Наконец, «человек-волк» возвратился на родину, и его мать в честь излечения сына заказала в православной церкви молебен с упоминанием знаменитого венского врача. Правда, в 1918 году у Панкеева случился рецидив, и он вновь вынужден был прибегнуть к услугам Фрейда. В то время семья Сергея эмигрировала из России в Австрию, где влачила жалкое существование. Психоаналитик не только помог Панкееву как врач, но и оказал поддержку как друг. «Нам просто нечем было платить за жилье, — вспоминал Сергей, — если бы не профессор Фрейд, которому время от времени удавалось доставать для нас с помощью пациентов-англичан английские книги для перевода».

Ну и конечно, к знаменитейшим открытиям венского доктора принадлежит «оговорка (описка, очитка) по Фрейду». Ученый утверждал, что в нашей обычной жизни бессознательные идеи очень сильно влияют на наши мысли, поступки и слова. Отрывки из его работ по психоанализу, посвященных этой проблеме, можно читать как юморески: «Самой обычной и в то же время самой поразительной оговоркой является та, когда произносится как раз противоположное тому, что собирался сказать, — писал Фрейд. — Можно привести исторические примеры такого рода: президент нашей палаты депутатов открыл как-то заседание следующими словами: “Господа, я признаю число присутствующих достаточным и объявляю заседание закрытым”».

Долгие годы упорства и роковые ошибки не сломили Фрейда. Наконец он открыл нечто такое, чего не было раньше. Он добился своего, невзирая на общественный остракизм. И его теория надолго пережила его самого. Такой вот он был, Фрейд-ученый.

Фрейд великий

В первом десятилетии XX века Фрейд был уже весьма известным человеком. Он получил докторскую степень по психологии — то, о чем мечтал в годы не очень сытой молодости. В 1909 году его пригласили на цикл публичных лекций в Америку. А это была уже мировая известность. Американцы безоговорочно приняли концепции Фрейда, его лекции, книги и статьи были очень там популярны. К слову сказать, сам психолог хоть и рад был такому признанию, но не пришел в восторг от Америки и американского общества. Его, чопорного европейца, возмутила американская простота манер. Современники писали, что он долго не мог успокоиться, когда гид назвал его «старина». Больше Фрейд в Америку не приезжал.

В 20-х годах у Фрейда обнаружили неизлечимую болезнь — рак полости рта. Привычка выкуривать по 20 сигар в день сделала свое дело. Фрейда лечили, оперировали, однако все это не вело к выздоровлению. Общение с коллегами стало в основном письменным — он так искажал слова, что невозможно было понять.

С приходом Гитлера к власти жизнь Фрейда еще более осложнилась. Во-первых, он был евреем, а во-вторых, сам фашистский лидер и его окружение отрицательно отнеслись к психоанализу и к «копанию в разлагающих душу вопросах секса». В 1933 году книги Фрейда были сожжены в Берлине публично, о чем сам он не преминул сказать: «Прогресс налицо. В Средние века они сожгли бы меня, а сейчас они жгут книги». В конце концов ученый вынужден был эмигрировать в Англию. Выпустили его с трудом. На подвластных Германии территориях его работы были с тех пор строжайше запрещены. Некоторые из родственников, оставшихся в Австрии, погибли в концлагерях. Пути назад у Фрейда не было.

Последние годы жизни в Англии прошли в постоянных муках от болезни. 21 сентября 1939 года Зигмунд Фрейд умер. Существует легенда, что он уговорил своего врача дать ему яд, чтобы прекратить страдания. Так ли это, доподлинно неизвестно, но почему-то нам в это вполне верится. Он верил, что сделал все, к чему был предназначен, и обеспечил себе бессмертие. Жить дальше не имело никакого смысла. Такой вот он был, Фрейд великий, Фрейд с человеческим лицом.

Снежный король. Фритьоф Нансен
(1861–1930)

Издевались над ним с фантазией. Например, давали в газету объявление, что «комедиант Нансен в скором времени даст представление на гренландском льду. Места для зрителей будут в ледовых трещинах, и обратные билеты брать не рекомендуется». Он не обижался, не смущался — терпел, а может, попросту не замечал шумихи вокруг своего имени. Как будто предвидел, что рано или поздно различит легкомысленных насмешников в толпе своих почитателей. В том, что так и произошло, сомнений быть не может. После того как команда Фритьофа Нансена впервые в истории пересекла на лыжах неизведанную Гренландию, родная Норвегия безоговорочно пала к его ногам.