Агонизирующая столица. Как Петербург противостоял семи страшнейшим эпидемиям холеры - Дмитрий Шерих Страница 59

В городе в большом употреблении были так называемые сигаретки Распайля (Raspail). Это были трубочки из слоновой кости, начиненные мелкими кусками камфоры. Известно, что доктор Распайль считал камфору почти универсальной панацеей. Быть может, сигаретки эти и в самом деле охраняли от холеры, но положительно то, что от них выкрошилось множество передних зубов.

Я с семейством жил тогда в Новой Деревне; там почти каждый день кто-нибудь умирал холерой, а врачей надобно было выписывать из города. На весь дачный околоток Новой и Старой деревень, Черной речки и Каменного острова был только один доктор Мяновский, живший у графов Строгоновых на их даче, да и его трудно было застать дома. У меня в доме повар и няня, обе молодые и здоровые, умерли почти скоропостижно, ранее, чем посланный в город мог привезти оттуда врача.

Я уже сказал, что в Новой Деревне, в заведении Излера, был хор цыганских певцов. Один из объявленных концертов был отменен, потому что примадонна Таня заболела холерой. На третий день после этого я ехал в город и, встретив старого цыгана Ивана, импресарио хора, спросил его о Тане, которую считали уже умершею. «Слава Богу, Таня здорова и сегодня будет петь в концерте», – отвечал Иван. «Кто был доктор?» – «Нам он не нужен, мы сами доктора». – «Чем же ее вылечили?» – «Мы ее раздели, всю, с головы до пяток, крепко высекли крапивой, потом уложили в постель, укутали в две шубы и дали выпить два стакана горячего морского пончу». – «Что такое морской понч?» – «Это пополам ром с водой и с лимоном. Она заснула крепким сном, из нее во всю ночь лилась река испарины. Наутро вчера она встала здоровая, вчерашний день отдыхала, а сегодня будет петь».

Не знаю, как описанное героическое лечение покажется специалистам, однако ж известно, что сами они в припадках холеры всячески стараются вызвать реакцию кожи и обильное выделение испарины, а в настоящем случае сухая крапивная ванна и морской понч как нельзя лучше достигали этой двойной цели.

Из бывших в Петербурге учителей гимнастики, фехтования, знаменитых силачей и акробатов все заболевшие холерой умерли и не могли быть спасены: доказательство, что телесная сила не только не предохраняет от этой болезни, а напротив, располагает к ней и делает ее неизлечимой. У гимнастов же вообще чрезмерное развитие мускульной системы достигается в ущерб нервной, так что последняя притупляется и обрекается почти на бездействие. Из этого физиологи заключили, что деятельность нервной системы необходима для противодействия холере.

Не говоря о простом народе, которого обыкновенная пища и питье располагают к холере и даже причиняют ее, во всех известных мне смертных случаях с лицами других классов болезнь вызвана была ими самими как бы нарочно. Оба лица, умершие из моей прислуги, не внимая предостережениям домашнего доктора, наелись на ночь сырых огурцов.

Граф Г.К. в жаркий день давал у себя обед на открытом балконе. Вместо супа была ботвинья со льдом; выпито было много замороженного шампанского. Хозяин, не довольно еще этим прохлажденный, снял с себя верхнее платье и так немалое время пробыл на подувшем к вечеру ветре. Он умер в ту же ночь. Чиновник польского министерства З., атлет по телосложению, также после сытного обеда, раскрыв все окна, простоял около получаса без верхнего платья на сквозном ветру. Умер на другой день, и т. д., и т. д. Почти никто не умер из тех, которые не позволяли себе никаких излишеств и соблюдали нужные предосторожности.