Золото Трои - Майкл Вуд Страница 59

Следующим важным портом был Ферми на Лесбосе, расположенном у самых берегов Троады. Остров принадлежал к той же культуре, что и Троя VI, и был разграблен в то же время, около 1250 г. до н. э., Ахиллом, согласно Гомеру; Пийямарадом, по данным хеттского МИДа! Порт находился посредине восточной стороны острова и был защищен двойной стеной, за которой грудились дома, стоявшие на улочках, замощенных береговой галькой. Ферми был одним из самых больших городов Эгейского мира. Жители Ферми добывали медь, ткали текстиль, изготавливали красную и серую керамику, ловили рыбу на крючки из рыбьих костей и любили устриц и морских ежей. Еще один город бронзового века, закончивший существование в огне пожаров. В центре острова располагался храм бога бронзового века Сминтея, насылавшего великие беды и отводившего чуму. Именно его изображения были отправлены больному Мурсили II, и ему, согласно Гомеру, греки под Троей возносили молитвы о помощи («Илиада». I, 456) ^[12]. Позднее Сминтею поклонялись на Тенедосе и в Троаде, где ему был посвящен храм в Гамаксите, и именно в его честь моряки бросали в море пищу у мыса Лектон, на котором стоял его храм (обычай, дошедший до нас, но трансформировавшийся в принесение даров мусульманскому святому).

Чувства моряка бронзового века, достигшего Трои и устья Дарданелл, были, без сомнения, такими же, как у Эдварда Кларка в 1801 г.: «Не может быть зрелища более величественного, чем этот угол Эгейского моря… Тенедос на западе и эти маленькие островки, образующие группу напротив Сигейского мыса. Ничто, за исключением весел нашей лодки, не тревожит спокойной поверхности воды, не слышно никаких других звуков. Далекие острова Эгейского моря появились, словно помещенные на поверхность огромного зеркала… [впереди] гористый остров Имброс, а за ним высокие снежные вершины Самофракии…» [ «Путешествия».] В Дарданеллах трудно плыть против ветра — вот почему лорд Байрон в 1810 г. провел здесь столь много времени в ожидании. В бронзовом веке Троянская бухта, как магнит, притягивала мореплавателей, здесь они, свернув «внутрь Илиона», обретали надежную гавань. Вход в бухту имел 1,5 мили в ширину. Внутри, перед Троей, было до трех миль мелководья, окаймленного речными отмелями, соляными болотами, лагунами и песчаными дюнами, продуваемыми ветрами.

Город стоял на гряде, уходящей от залива на восток. От ее подножия, примерно на милю до морского берега, простиралась равнина, зимой заболоченная и просыхавшая летом. Этим она напоминала равнину Аргоса, хорошо увлажненную и зеленую весной и красновато-коричневую, за исключением болотистых участков, в разгар лета. Настоящей гавани не было, лишь торговая пристань, где суда привязывались к столбам или бросали каменный якорь у песчаного берега. Можно представить, как среди небольших местных суденышек проплывают рыбацкие суда, особенно в период осеннего лова скумбрии и тунца. Возможно, у троянцев, как позже и у турок, стояли на проливах деревянные сторожевые вышки, предупреждающие о начале путины. Бухта, надо полагать, была богата моллюсками, устрицами и морскими ежами.

Одновременно там стояло немного кораблей, и среди них, согласно археологическим данным, мог оказаться какой-нибудь греческий «морской бродяга» из Тиринфа или Асины с грузом гончарных изделий — стремянных кувшинов, полных благовонных масел, алебастровых кубков и чаш для знатных домов Трои. Но это была мелочная торговля, если оценивать ее по количеству местных изделий. Троя была и оставалась анатолийским городом. Тем не менее микенским капитанам было что предложить интендантам троянского царя — сердоликовые бусы, шкатулки и игровые доски с фишками из слоновой кости, серебряные булавки, может быть, даже разукрашенные страусиные яйца. Такими были предметы роскоши бронзового века.

Троянский царь, видимо, имел свои корабли не только для защиты от нескончаемых пиратских набегов, но и для собственных разбойных налетов, захвата рабов и добычи, ведения широкой торговли с заморскими странами. Возможно, он вывозил шерсть, пряжу и готовый текстиль, поскольку, как и Кносс, Троя была центром овцеводства, имевшим (как мы можем догадываться) «государственные» кустарные мастерские в окрестных деревнях. Местная троянская серая керамика попадала в небольших количествах на Кипр и даже в Сирию и Палестину, хотя подобные процессы нельзя назвать громким словом «экспорт». Наконец, коневодство могло быть важной составляющей троянской экономики, экспортировались не только жеребята, но и взрослые боевые кони. Представим себе табуны, пасущиеся на равнине, и загоны, сооруженные рядом с городом и служащие для дрессировки лошадей.

От моря до города — примерно с милю по аллювиальной равнине. Троя стояла на северной оконечности плато, круто обрывавшегося к болотистой долине реки Дюмрек (античный Симоис). Существовал ли внешний город вокруг цитадели на Гиссарлыке, до сих пор неизвестно. Блеген обнаружил следы поселений на юге и западе и нашел кремационное кладбище Трои VI в 500 ярдах к югу от городской стены. Но пробные раскопы, сделанные Шлиманом и Блегеном на плато, не обнаружили остатков бронзового века. Возможно, их уничтожили при последующем строительстве Нового Илиона, и существует вероятность, что Троя VI была окружена достаточно большим внешним городом, сравнимым по площади, скажем, с Эвтрезом (500 кв. ярдов, окруженных внешней стеной, застроенный центр 200 на 150 ярдов, аналогичный цитадели Трои VI). Царская цитадель стояла на возвышенной западной части плато и поднималась тремя концентрическими террасами, верхняя располагалась на высоте около 130 футов над уровнем моря, а нижняя — примерно на 100. Цитадель занимала участок 200 на 120 ярдов — как и в «столичных» городах Греции. Подача воды обеспечивалась глубоким колодцем в восточном бастионе (кроме того, за стенами, на юго-западе, был источник). Стены дважды перестраивались, вариант с башнями — итог трудов трех или четырех поколений царей, правивших здесь после 1400 г. до н. э. Подход с суши, где в город вели дороги из внутренней и западной Анатолии, был защищен лучше всего: здесь были самые высокие стены, самые мощные ворота и башни.

Прибывший в город оказывался у южных ворот, оставив в стороне расположенные за пределами крепости дома. Эти ворота были главным входом в Трою, от них мощеная улица поднималась по террасам ко входу в царский дворец. Слева от ворот возвышалась огромная квадратная башня из известняковых блоков, высотой около 50 футов и на 10 ярдов выступающая за ворота. В башне находился один из главных алтарей города, а перед ней на шести каменных пьедесталах стояли статуи троянских богов. В длинном здании, справа от ворот, совершались жертвоприношения. Мы можем представить троянцев, приносящих здесь жертвы перед путешествием или войной, и чужеземцев, обращающихся к богам, прежде чем войти в город. Эти культовые зоны, возможно, послужили основанием называть город «священным Илионом». Справа от ворот были установлены, как считал Дёрпфельд, два высоких флагштока, возвышающихся над стеной. В город вело еще трое главных ворот: на юге, востоке и западе. Перед каждыми, вероятно, стояли идолы. Еще одни ворота, потайные, были у большого восточного бастиона. По технике кладки Троя отличалась и от цитаделей Эгейского мира, и от хеттских строений. Первые 12–15 футов выкладывали из тщательно подогнанных известняковых блоков с характерным скосом наружной каменной кладки, выше ставили вертикальную каменную надстройку. Зубцы, увенчивающие стену, делали из известняковых блоков разных форм и размеров с чередующимися от ряда к ряду стыками кладки, а прорези в зубцах заканчивали наверху стены. Все это свойственно стилю северо-западной Анатолии, который использовался в строительстве на Гиссарлыке в течение многих веков и который позднее был обнаружен в окрестностях фригийского города Гордиона.