Древний Египет. Женщины-фараоны - Светлана Мышуста Страница 59

Спустя короткий промежуток времени ливийцы вторглись на территорию Египта. Численность их была так велика, а наступление столь стремительным, что пока Мернептах с войском добирался к захваченным врагом территориям, крупные города Дельты и храмы для того, чтобы защититься от неприятеля, были вынуждены закрыть ворота. Население, спасая жизнь, бежало с обжитых мест.

Ситуацию ухудшало и то, что ливийцы пришли не одни, к ним присоединились многочисленные «народы моря». В египетских текстах последние (называются Па Йам или Уадж Ур, что в переводе означает «Средиземное море», в ряде случаев упоминается и место их проживания — «острова в середине Уадж Ур». Вероятно, под «народами моря» египтяне подразумевали население многочисленных средиземноморских островов. Не исключено, что в составе этих племен, заключивших союз с ливийцами с целью захвата новых земель, были и ахейцы.

Сражение армии Мернептаха с захватчиками, во главе которых стоял ливийский вождь Мрануйя, произошло возле города Периру, у западной границы Дельты. Кровопролитнейшая битва длилась шесть часов и, наконец, противник дрогнул и побежал, оставив на поле боя не менее девяти тысяч убитыми. Ливийцы и их союзники потерпели сокрушительное поражение. Победителям достались не только пленники, но и множество оружия. Судить об этом можно на основании дошедших до нас надписей (их две), в которых восторженно воспевается военный талант царя и перечисляется захваченная добыча: «Вот, Его Величество увидел во сне как если бы образ Птаха стоял перед царем, да будет он жив, здрав и невредим. Он был подобен высоте… Сказал он ему: «Возьми его, — в то время как протягивал ему меч, — изгони же страх из сердца своего!»

Царь, да будет он жив, здрав и невредим, сказал ему: «Вот…»… пехота и колесницы многочисленные (стали лагерем) на берегу перед местностью Пер-Ир-Шепсет. Вот, поверженный вождь (Ливии)… — ночью второго дня третьего месяца сезона шему, когда земля стала светлой (достаточно, чтобы) продвигаться вперед. (…) Пехота Его Величества вышла вместе с его колесницами. Амон-Ра был с ними, пребывающий в Омбосе (то есть Сет) протянул им руку свою. Каждый… их кровь, нет спасшегося среди них. Вот, лучники Его Величества провели шесть часов, уничтожая их. (…)…поверженный вождь Ливии, колеблясь страхом в сердце своем, отступил… (оставив) сандалии, лук свой, колчан в спешке позади (себя) и все, что было с ним. (…) его имущество, его (вооружение), его серебро, его золото, его сосуды из бронзы, вещи его жены, его трон, его луки, его стрелы, все его добро, которое он привез из споен страны, состоящее из коров, коз и ослов (было привезено) ко дворцу вместе с пленными… (…) Никто не видел подобного в надписях царей Нижнего Египта; вот, земля Египта была под (и) х властью в слабости во времена царей Верхнего Египта, и их рука не могла быть изгнана…из любви к своему сыну возлюбленному, для защиты Египта для господина его, чтобы храмы Египта были спасены, для того, чтобы показать могучую силу (Благого) Бога…»

После того, как Мернептаху удалось отразить опасность, грозившую Египту с севера и востока, основной проблемой для фараона стали выступления племен, населяющих нубийскую область Вават, что находилась между первым и вторым нильскими порогами.

Согласно тексту Стелы из Амады мятеж «земель Меджаи» произошел на пятом году правления Мернептаха. Фараон разъярился необычайно, узнав о восстании нубийцев. Действия царя, предпринятые им для подавления выступлений непокорных племен, больше походили на карательную экспедицию, нежели на военный поход. Население «земель Меджаи» подверглось массовым репрессиям, во время которых люди гибли тысячами. Необычайная жестокость, продемонстрированная Мернептахом, заставила нубийцев смириться и вновь признать себя подданными владыки Верхнего и Нижнего Египта.

Но вернемся к надписи, воспевающей полководческий талант фараона. Ее ценность для египтологов заключается не только в том, что она сохранила информацию о событиях, сопровождавших ливийскую компанию Мернептаха, но и в том, что она содержит в себе сведения, позволяющие судить о переменах, коснувшихся жречества Амина.

В ней, как мы помним, говорится о том. что бог Птах явился во сне фараону и вручил меч для одержания победы. Ранее такой меч прежние повелители Египта, получали непосредственно из рук верховного божества, следовательно, перед нами доказательство того, что жрецы Амона, представляющие собой в течение довольно длительного времени опасную и могущественную силу, равную по своей мощи царской власти, на этом этапе утратили часть былого влияния.

Реформа, проводимая фараоном-солнцепоклонником, хоть и не добилась своей главной цели — уничтожения культа бога Амона, все же ослабила его позиции в божественном пантеоне. Ему пришлось потесниться и освободить место на небесном троне для еще двух божеств — Птаха и Ра.

Титулатура Мернептаха также достаточно красноречиво свидетельствует в пользу данного довода.

Мер-не-птах — «Тот, кого возлюбил Птах». Второе имя царя усиливало звучание первого так: «Воссиявший, что Птах, из селен тысяч».

И хотя одно из его имен все же содержит упоминание об Амоне, Мериамон — «Возлюбленный Амона», фараон пользовался им только тогда, когда находился в Фивах, являвшихся оплотом жречества этого бога, а, покидая город, без лишних сомнений отбрасывал его, величаясь «возлюбленным богов».

Царствование Мернептаха после усмирения им нубийцев протекало в дальнейшем спокойно. В результате сильных паводков Нила, происшедших примерно в это время, наблюдается даже некоторый подъем сельского хозяйства страны.

В отличие от своего отца, Рамзеса Великого, Мернептах мало внимания уделял строительству храмов и дворцов. Он поступил проще — на памятниках, оставленных его предшественниками на троне Египта и пришедшимся ему по вкусу, царь отдавал приказ вырезать свое имя и титулы.

Известно, что его дворец, построенный в Мемфисе, был украшен золотом и изразцами, поражая видевших его своим великолепием и роскошью. Богине Хатхор фараон посвятил скальную капеллу в эль-Бабейне. На территории Палестины сохранился лишь один единственный памятник, имеющий отношение к Мернептаху — браслет из Угарита. Найденное археологами украшение подтверждает наличие торговых связей между Сирией, Палестиной и Египтом, наладившихся после окончания военных действий между этими странами.

В Фивах, на западном берегу Нила, в местечке Курна, фараон приказал возвести для себя поминальный храм. В качестве строительного материала он приказал использовать находившийся неподалеку поминальный комплекс Аменхотепа III в Ком-эль-Хеттан. Странное указание Мернептаха привело к тому, что от огромнейшего сооружения могущественного царя прошлой, XVIII династии, остались поистине крохи. Это уже известные колоссы Мемнона, два сфинкса с лицом Аменхотепа III, находящиеся сейчас на набережной Невы в Санкт-Петербурге и незначительное количество более мелких фрагментов других памятников.

Поминальный храм Мернептаха первым исследовал Флиндерс Петри в 1896 году. Планировка сооружения оказалась подобной плану Рамессеума.

Справа от храма были расположены огромные амбары, а слева, за двором, находилось небольшое священное озеро. По периметру сооружения шла большая кирпичная стена теменос, в основание которой строители заложили блоки, извлеченные ими из ворот храма Аменхотепа III.