Михаил Горбачев: Жизнь до Кремля - Николай Зенькович Страница 59

Сказанное не означает, однако, что Андропов в упор не замечал Горбачёва. Более того, тот ему нравился. Это был Горбачёв образца начала 80-х. Уже после смерти Андропова отец, когда новый генсек Константин Черненко поручил Горбачёву идеологический участок работы, просматривая со мной в зале кинохронику, вдруг сказал: «Анатолий, вот этот человек — Горбачёв, он уже член Политбюро и очень энергичен». В кадре кинохроники был Михаил Сергеевич. Он произносил здравицу в честь Константина Устиновича Черненко.

Самым информированным человеком о кремлёвских интригах и расстановке сил в высшем эшелоне политической власти в стране в те годы был, безусловно, Евгений Иванович Чазов. «Главный кремлёвский врач», как его называли, обладал самым полным объёмом сведений о каждом своём пациенте, включая состояние здоровья. Будучи начальником Четвёртого Главного управления при Министерстве здравоохранения СССР, он был в курсе многих тайн кремлёвских «небожителей». О некоторых он, не без колебаний, решил поведать.

Е. Чазов:

— В Кунцевскую больницу, где находился Андропов, для диспансеризации был госпитализирован Горбачёв. Андропов, узнав об этом, попросил его зайти. Я предупредил Горбачёва о тяжести состояния Андропова и плохом прогнозе заболевания. Он был вторым человеком в Политбюро, который знал, что дни Генерального секретаря сочтены. Как и Устинов, Горбачёв, который в ЦК был ближе всех к Андропову, тяжело переживал сказанное.

В это время возникла новая сложная ситуация. В конце года должен был состояться неоднократно откладываемый Пленум ЦК и сессия Верховного Совета. Откладывать дальше было невозможно, так как страна должна была иметь бюджет на 1984 год. Андропов до последнего дня надеялся попасть на Пленум ЦК и на сессию Верховного Совета СССР. Он даже попросил, чтобы в новом здании ЦК, где он должен был выступать, трибуну установили не ниже стола президиума, как это предусмотрено архитекторами, а рядом со столом, чтобы ему не надо было спускаться по ступенькам.

В чём-то повторялась история с Брежневым. В своей длительной врачебной практике я заметил, что у тяжёлых, умирающих больных на какой-то стадии происходит определённый перелом в психике и они бессознательно начинают верить в благополучный исход. Так было и с Андроповым. Исчезли его мысли об инвалидности, уходе с поста лидера страны, он пытался работать, вызывал помощников, давал указания. Но болезнь не обманешь. При всём желании он не мог присутствовать на пленуме и сессии и обратился поэтому к участникам заседания с письменным посланием. О том, что он не верил в печальный конец и не думал об уходе, говорит и то, что он продолжал воплощать в жизнь свои намерения «укрепить руководство страны честными, прогрессивными, преданными делу партии» людьми. Надо было бы добавить, и «преданными Генеральному секретарю».

На декабрьском Пленуме ЦК, по представлению Андропова, в члены Политбюро были избраны Воротников и Соломенцев, кандидатом в члены Политбюро — Чебриков, секретарём ЦК — Лигачёв. Кстати, в это же время вводится в состав Президиума Верховного Совета СССР Ельцин, работавший первым секретарём Свердловского обкома КПСС.

Декабрьский Пленум ЦК 1983 года как бы подвёл черту под «временем Андропова». Никто уже не сомневался в тяжести состояния Андропова, все ждали развязки и обсуждали, кто заменит его на посту лидера партии и государства.

Л.Я. Брежнева (племянница Леонида Ильича, дочь от первого брака его родного брата Якова Ильича Брежнева; ещё в институте порвала с комсомолом, посещала церковь и любила иностранца, за что не была признана семьёй Генерального секретаря, считавшей её чужой):

— Андропов понимал, что нужны перемены, тем не менее не представлял, какие именно, с чего начинать и что делать с экономикой. Думаю, что если бы он представлял реформирование более чётко и предвидел последствия, он никогда бы не стал рекомендовать как одного из претендентов на пост Генерального секретаря Горбачёва, у которого была репутация серого, услужливого и неумного функционера, и многим в Политбюро, в частности моему дяде, была просто непонятна эта привязанность Андропова к семье Горбачёвых. Для серьёзных перемен стране нужен был очень сильный, умный, волевой человек и большой патриот. Чтобы развалить такую огромную державу, как оказалось, особых талантов не понадобилось.

Сегодня всем известно, что Горбачёв попал в Москву только благодаря шефу КГБ Андропову, которого супруги Горбачёвы всячески ублажали во время его приездов в Ставрополье. С полной ответственностью заявляю, что первое время Леонид Ильич не желал о Горбачёве слышать. Злился, ворчал, но в 1978 году поставил свою подпись под решением о назначении на место колоритного, сильного, умного, властного, хотя и не совсем порядочного Фёдора Кулакова никому не известного, ничем не выделяющегося провинциала Горбачёва. К этому времени Брежнев находился уже под колпаком у Андропова, был тяжело болен и зависим от наркотиков.

Из беседы с Игорем Юрьевичем Андроповым, сыном Ю.В. Андропова (1941 г. рождения, окончил МГИМО, работал в Институте общественных наук при ЦК КПСС, в Институте США и Канады АН СССР, в МИД СССР и РФ на различных должностях, был послом в Греции):

— Почему Юрий Владимирович не позаботился о том, чтобы ему на смену пришёл более-менее достойный по тем временам преемник? Не мог ли он ещё при жизни передать руководство страной тому же Горбачёву?

— Всё решало единое и сплочённое Политбюро. Средний возраст его членов приближался к 70 годам, и Горбачёв, которому было немногим за 50, вряд ли мог стать генсеком. Более того, мало кто знает о том, что Юрию Владимировичу приходилось довольно часто сталкиваться и конфронтировать с могучими силами в Политбюро. Не надо упрощать и представлять дело так, будто отец в той ситуации мог спокойно «тасовать карты».

— Юрий Владимирович выделял Горбачёва из всех только потому, что тот был моложе?

— Нет, не только. Отец никогда не отказывал ему в несомненных способностях. Видел в нём очень хорошее сочетание двух высших образований. Юрий Владимирович понимал, что эта фигура очень динамичная, решительная. Хотя отношение отца к Михаилу Сергеевичу не было статичным. Помнится, где-то в 1977 году Юрий Владимирович мне прямо сказал: «А ты знаешь, Игорь, из Михаила Сергеевича может вырасти крупный работник, крупный руководитель». И добавил: «Если, конечно, ничего не случится». Я спросил: «Что ты имеешь в виду?» Он ответил: «Всякое может быть…» В первую очередь Андропов не был уверен в том, что Горбачёв при принятии решений всегда видит долгосрочную политическую перспективу, в чём сам отец был очень силён. Запомнилась ещё одна реплика, услышанная как-то от отца: «Миша, к сожалению, умеет слушать меньше, чем говорить…»

— А как складывались личные взаимоотношения Горбачева и Андропова?

— Я могу назвать только двух человек, с которыми у отца были неформальные отношения, — это Устинов и Громыко. С Горбачёвым в Москве у Юрия Владимировича таких контактов не наблюдалось. Они случались раньше, когда Михаил Сергеевич работал в Ставрополе. Правда, Михаил Сергеевич вместе с Раисой Максимовной были у нас с мамой в гостях в отсутствие отца, когда он уже тяжело болел. Горбачёв просто хотел как-то поддержать мать. И сделал это очень умно, тонко и убедительно.