Русские были и небылицы - Игорь Кузнецов Страница 59
Русские были и небылицы - Игорь Кузнецов читать онлайн бесплатно
Вообще удавленники – любимая добыча черта, «черту баран», как говорит пословица.
Вот девки ходили по улице, а там была пустая изба. В этой пустой избе на потолке – железные зубы. И вот тебе, когда бы ни зашли они в эту избу, всегда там гармонист играет в гармонь до того-то хорошо.
Вот раз они туда зашли, два зашли, какой человек играет – и не знают. Вот в третий зашли они туда. Соседняя девчонка с маленьким ребеночком тоже туда забегла. Ей некуда деться, она залезла на печку и сидит-глядит.
Они с гармонью заиграли, девки заплясали. А она видит между брусьев, что это черти. Они не в гармонью играют, а маленького ребеночка тащут (он присыпальник, ребеночек-то).
Она выскочила да бежать. Прибегла домой и говорит:
– Мама, мама, там черти с железными зубами играют, а девки наши пляшут.
Они кинулись туда, а двери позаперты. Кинулись двери отворять, они (девки) шумят:
– Бока у нас болят!
Они кинулись потолок разбирать, а они шумят:
– Виски у нас болят!
А черти девок передрали да к потолку за косы привязали. Матери пришли, покричали, покричали, так дверь не отворили и окна не откупорили.
Так они все и погибли.
Вот был такой знаменитый гармонист. Как Анна Куприяновна славилась сказками, так и он с гармонью. Хорошо играл! Вот брали его по простым беседам везде, как он ославленный, по купцам и по царям он игрывал. Дюже везде восхваленный был. Где ни поиграет, хвалят везде да все в ладушки щелкают.
Он и говорит:
– Везде я был, во всем белом свете, только у чертей не был!
Вот тебе, является человек на коне в двенадцать часов ночи.
Играл-играл он. Там убрата комната, завеси хорошие, и барышни убраты хорошо, и кавалеры.
И играл он до тех пор, пока не запотел. Вот тебе, плясали они и не видели, как он завесью утерся. И вдруг он видит, что эти завеси – удушельники, утопленники, передратые ихние кожи висят; присыпальники на фартуках у чертей. Удавленник на штанах у черта, прямо шкура снята и надета. И утопленники.
Вот он играл-играл и говорит:
– Пора домой!
Вот они подвели к вороху деньгам и вороху углей. Вот если бы он не утерся и взял бы деньги углями, а как он утерся, то он видит: эти – деньги, а эти – уголья. Вот, значит, они подвели к уголю и деньгам. На уголь показывают – деньги, а на деньги – уголь.
Он почесался-почесался и говорит:
– Мне деньги так не требуются, как уголь.
И насыпал. А заместо угля денег полны карманы.
Подали ему вместо кареты удушельника-человека, вместо коня – утопленника-человека. И обоих он их знает, они недальние, ихнего села. Подъезжает он к деревне и смелости набрался, говорит:
– Костя, это ты?
А Иван, вместо коня, отвечает:
– Почему ты нас знаешь?
– Да вижу!
Вот они слезами залились:
– Только нам встреча с тобой одна, а то нам мука вечная-бесконечная здесь!
Тот малый страсти набрался и гармонь свою побил и по теперь не играет; боится – черти разорвут.
У чертей старшие есть и младшие. Первые приказания отдают, а вторые исполняют.
Вот раз чертенку дали приказ пакость какую-то сделать, а он не исполнил. Ну, ему сейчас под железные прутья до́лжно воротиться. Испугался он и давай Бога молить:
– Господи, коли ты меня от железных прутьев избавишь, никогда пакостничать не буду!
Бог его и не оставил: спрятал чертенка в церкви, под плащаницу. Черти его и не могли найти, бросили искать.
Стал после этого черт ангелом, и возрадовались и на небе, и на земле.
Священник один благочестив был, а молился он однажды в алтаре церковном. А дьявол хотел искусить его на горячей молитве.
Тогда святой начал кругом себя все ограждать крестным знамением, и увидал дьявола, и погнал его крестным знамением, и загнал его в уголок алтаря, и прижал его в уголку крестным знамением.
И запросил дьявол пощады у человека.
– Пусти, – говорит, – отче! Что ты мучишь меня? Все равно, что огнем жжешь ты меня.
– Пой серафимскую песнь! – сказал святой.
– Ты знаешь, что я не могу, – простонал дьявол.
– Пой, – закричал человек, – а то все равно замучу! Пой!
– Не могу, – отвечал дьявол. – Если я запою, ты истаешь, как восковая свечка, от песни той.
– Все равно пой!
Тогда запел дьявол серафимскую песнь:
– Свят, свят, свят, Господь Саваоф!
И храм наполнился благоуханием, а тело человека стало таять, как зажженная восковая свеча. И сделался дьявол светлым ангелом и продолжал петь серафимскую песнь.
Откуда взялась ведьма? Пожалуй, можно искать ее в индийских книгах Веды (Vedas), в подсолнечных государствах; но это слишком глубоко, а в Летописце Царств Солнца, в наших сказках о делах ведьмы нет ни слова. Ведьма принадлежит, собственно, устному преданию славян южных, особенно киевлян. Там знают, что такое: ведьма. Она старуха лет незапамятных; она ворожит, колдует, чарует; она захочет и тотчас оборотит вас комаром, мухою, букашкою, козлом; а из козла – мужиком…
Она же, ведьма, красавица писаная, сладострастная, огненная, пламенная. Если она полюбила вас: то ждите беды неминуемой – вы иссохнете, как лучиночка, вы пропадете, как былиночка. Какие красавцы юноши гибли от неистовой любви нашей ведьмы, в этом любовном случае: нашей Венеры; но Венера была женщина обыкновенная, замечательная только сладострастием, а у ведьмы есть хвостик, так же картинно загнутый, как и хвостик болонской собачки; этого хвостика она во всех своих превращениях оставить не может.
Любимое превращение ведьмы – превращение в сороку. В образе этой птички она куралесила несказанно, неописанно, неизъяснимо. У нас есть тьма историй о ведьме-сороке, которая, наконец, при распространении у славян христианства, заклята каким-то праведником и оставлена навеки в образе сорочьем.
Похождения ведьм (ибо их считается множество, т. е. едва ли не столько же, сколько сорок) чудны, неимоверны и весьма занимательны. Однако же, читая и слушая сказки о ведьмах, с удовольствием видишь, что они не столько были злы, сколько любезны: самое коварство их закрашивалось любовью.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments