Миссис Хемингуэй - Наоми Вуд Страница 59

Прошло несколько лет, прежде чем Мэри поняла, что в их браке незримо присутствует еще одна женщина.

В тот год их с Эрнестом семейная жизнь была прекраснее, чем в самых смелых ее мечтах. Они охотились на уток на западе, играли в теннис на корте «Финки», любуясь, как распускаются орхидеи, как бугенвиллея карабкается по стенам, как калохортусы кивают своими белыми головками. Пили джин с ледяной кокосовой водой. Ездили пить и танцевать в «Гавана Вьеха». Устраивали вечеринки для писателей и художников. Мэри никогда не проводила так много времени в свое удовольствие и удивлялась, что совершенно не скучает по своей прошлой жизни, когда приходилось вкалывать каждый день. В новой жизни было много света, много тепла и нежный Эрнест рядом. Ей казалось, что она по-настоящему полюбила Хемингуэя лишь после того, как вышла за него замуж.

А потом на горизонте появилась еще одна женщина – элегантно одетая, со вкусом к ремонту и практической хваткой. Она знала все закоулки Эрнестовой души и всегда улавливала, чего он хочет, а чего нет, тогда как Мэри только начинала постигать эту науку.

Приехала Файф.

Той весной двадцатилетний Патрик попал в страшную аварию. Файф написала бывшему мужу, настаивая, что без нее сын еще долго не поправится.

– Она едва ли усидит в Ки-Уэсте, – объяснил Эрнест Мэри. – Файф не успокоится, пока не будет рядом с ним. Кроме того, мальчик наверняка скучает по матери. Ты ведь не возражаешь?

Они прожили вместе три месяца: Эрнест, Мэри, Файф и выздоравливающий Патрик в домике для гостей. Эрнест все это время выглядел неописуемо счастливым, как кот, которого чешут за ушком. И когда прошла первая ревность – что его бывшая жена появилась в их доме, – Мэри пришлось признать, что Файф ей нравится, нравится ее дерзкая прямота, ее мрачноватая харизма. Хотя она была на десять лет старше Мэри, волосы у нее оставались черными как смоль. Дитя ревущих двадцатых, она сумела сохранить неотразимый шарм, присущий той эпохе.

Скоро выяснилось, что Файф прекрасно осведомлена буквально обо всем: она умела готовить изысканные блюда, знала, с какими винами их подавать, как накрыть на стол, а главное – как ухаживать за садом. О растениях они с Мэри могли беседовать часами. Они любили посидеть вдвоем за коктейлями и иногда даже прятались от Эрнеста, когда ему не писалось и он с утра до вечера обходил дом, точно дворецкий. В такие дни они спускались в розовый сад и напивались еще до ужина. Мэри нравилось, что у нее появилась подружка, пусть даже в лице бывшей жены Эрнеста.

Файф совершенно естественно влилась в жизнь «Финки», и уже никому не казалось странным, что они ужинают втроем на веранде, увитой виноградом, который когда-то посадила Файф. И в том, как она смотрела на него, была не ревность, поняла Мэри, а любовь. Файф все еще страстно любила Эрнеста. Мэри вспомнила слова, сказанные в «Ритце»: «Она самая храбрая женщина на свете». «Да, это точно», – часто думала Мэри, глядя, как бывшая миссис Хемингуэй смеется над очередной глупой шуткой Эрнеста. Но Мэри не видела, чтобы от Файф исходила реальная угроза. Для Эрнеста эта женщина уже превратилась в историю.

– Ты никогда не красилась? – спросила однажды Файф, протянув руку к кудряшкам Мэри. Было уже довольно поздно, и они сидели у бассейна, дожидаясь, когда Эрнест вернется с моря. Обе были слегка подшофе – Файф сделала прекрасный мартини.

– Один раз пробовала, – сказала Мэри. – Обесцветилась. Эрнест взбесился, а мне мышиный цвет понравился.

– Однажды я тоже обесцветилась, так что стала даже светлее тебя. – Файф почесала голову: темные волосы, короткая стрижка. Зеленые отсветы бассейна играли на ее лице, оттеняя впалые щеки. – Потому что знала, как ему нравятся блондинки. Вот Марта. – вздохнула она. – Марта была настоящая блондинка.

– Его слабость – женщины-одуванчики.

– Точно.

Они лежали в новых шезлонгах. Файф навела Мэри на мысль заменить старые: те слишком расшатались.

– Я помню, как впервые увидела ее, эту Марту Геллхорн. У нее был странный выговор, какой-то англо-средне-западный. «Пруст был настояшчим работягой». Она говорила о «будушчем литературы». – Файф рассмеялась. – Я думала, Сара Мерфи суп на нее выльет. Кто бы мог ожидать, что у тебя уведут мужа из твоей собственной гостиной?