Петр Ивашутин. Жизнь отдана разведке - Олег Хлобустов Страница 59

Но «подлинные мотивы предательства раскрываются постепенно. Их никогда нельзя услышать от самого изменника. Ведь даже самому подлому существу хочется выглядеть в чужих, да и в своих глазах благородным и страдающим человеком», — писал о них Л. В. Шебаршин [127].

Предательство не может и не должно иметь никакого оправдания. И поэтому вполне уместно недоумение по поводу того факта, что некоторые отечественные СМИ пытаются «ваять благородные» образы дезертира-перебежчика В. Резуна, укрывшегося под звучным псевдонимом «В. Суворов», и подобных ему предателей из числа советских граждан.

В этой связи приведем одно весьма компетентное мнение на этот счет.

В опубликованной в марте 1963 г. книге “The Craft Of Intelligence” (не вполне адекватный русский перевод: «Искусство разведки», а следовало бы переводить «Мощь разведки». — И. Х.) бывший директор ЦРУ США ставил своей целью объективно познакомить политическую элиту Запада с реалиями тайной войны спецслужб. В этой связи крайне интересны и не утратили своего значения и сегодня следующие его характеристики перебежчиков из социалистических государств: «Я не утверждаю, что все так называемые дезертиры (dezerters) бежали на Запад по идеологическим мотивам. Некоторые стали на этот путь, потому что их постигла неудача в работе, другие поступили так из опасения, что при очередной перетряске государственного аппарата они могут быть понижены или могут иметь еще худшие неприятности; были и такие, кого привлекли физические соблазны жизни на Западе — как моральные, так и материальные….

Жизнь в коммунистическом мире опротивела им, и они жаждут чего-то лучшего. Вот почему применительно к таким людям я употребляю термин «дезертир» очень осторожно и заранее извиняюсь. Я предпочитаю называть их «добровольцами».

«Дезертирство кадрового разведчика противной стороны, — подчеркивал Даллес, — является, естественно, большой удачей для контрразведки. Ведь с точки зрения количества и содержания полученной при этом информации такой источник равноценен прямому проникновению на какой-либо срок в разведывательные штабы противника. Один такой доброволец-разведчик может буквально парализовать на несколько месяцев работу покинутой им разведслужбы. США всегда будут приветствовать тех, кто не хочет больше работать на Кремль… В каждой коммунистической стране много людей, пострадавших от рук государственных органов или имеющих пострадавших среди близких им людей. Таких людей зачастую достаточно лишь слегка подтолкнуть, чтобы они согласились заниматься шпионажем против режима, который не уважают, который их обидел или в котором они разочаровались».

Обращаясь к своим коллегам, дипломатам и государственным деятелям стран Запада, Даллес был предельно откровенен: «За железным занавесом имеется много неизвестных нам недовольных людей, которые всерьез думают о побеге из своей страны… Таким людям можно помочь, убедив их в том, что они будут тепло встречены и обретут у нас безопасность и счастливую жизнь. Всякий раз, когда вновь прибывший политический перебежчик, выступая в передаче “Голоса Америки”, скажет, что он уже находится у нас и что к нему хорошо относятся, другие люди за железным занавесом, которые обдумывают такой же шаг, наберутся решимости и вновь начнут обдумывать, как бы получить назначение за границу…».

От государственных чиновников, которым, по сути дела, и была адресована его книга, Даллес не считал нужным скрывать, что «часть дезертиров со стороны коммунистов оказывается совсем не тем, за кого их можно принять. Некоторые, например, в течение долгого времени работали за железным занавесом в качестве наших агентов “на месте” и перебежали на Запад лишь после того, как они (или мы) пришли к выводу, что дальше оставаться им в стране стало слишком опасно…»

Но в то же время Даллес и не скрывал от западного политического истеблишмента, что «среди людей, берущихся за шпионаж, некоторые делают это потому, что испытывают финансовые затруднения, имеют долги, которые не могут выплатить, либо растратили государственные средства… Человек, рассчитывающий таким образом уйти от уголовной ответственности, сам запутывает себя в сети шпионажа и, вероятно, будет хорошо работать на разведку, поскольку не видит иного выхода. В конце концов разведка всегда может найти способ разоблачить его в любое время перед его властями».

Отметим, однако, что Даллес вовсе не говорил о возможной идейно-политической основе сотрудничества советского гражданина с разведкой США, видимо слишком хорошо зная цену подобным перебежчикам-дезертирам.

Но неудачи и провалы в деятельности разведки — это следствие того объективного обстоятельства, что ее сотрудники постоянно вынуждены действовать в условиях риска при непрекращающемся противоборстве с реальным, хорошо подготовленным и оснащенным противником. Стремящимся как скрывать, замаскировать свои подлинные цели и намерения, так и проводящим специальные дезинформационные и отвлекающие кампании.

Переход на сторону противника в Лондоне в сентябре 1971 г. сотрудника резидентуры ПГУ О. Лялина, после которого из числа сотрудников посольства были выдворены 105 человек, ударил и по резидентуре ГРУ: в подобных случаях контрразведка страны пребывания получает благоприятную возможность как «свалить» на перебежчика все свои наработки по поиску советских разведчиков, так и без особого шума удалить наиболее раздражающих ее лиц.

И разумеется, на всю мощь тут же запускается пропагандистская машина, призванная формировать у обывателей чувства не только бдительности, но и страха перед советскими представителями за рубежом, а также «советской» — ныне «российской угрозой».

Пропагандистская кампания в связи с «делом Лялина» имела еще одно непосредственное следствие: в октябре того же года в Брюсселе попросил политического убежища в США майор ГРУ А. (мы сознательно не называем его имени, причины чего читателю станут понятны далее), чуть ранее завербованный в результате организованной против него провокации, бельгийской службой безопасности Сюрте. Однако уже через несколько месяцев он пришел в советское посольство в Вашингтоне с просьбой помочь ему вернуться на Родину.

Доставленный в Москву, на первой же беседе с начальником ГРУ П. И. Ивашутиным в присутствии начальника управления «К» (внешней контрразведки) ПГУ КГБ О.Д. Калугина А. подробно рассказал об обстоятельствах своей вербовки и побега в США, изъявив желание активно помогать следствию.

В специальной докладной записке в ЦК КПСС по этому делу, подписанной Ю. В. Андроповым и П. И. Ивашутиным, предлагалось по завершению суда над А., в связи с его добровольной явкой с повинной и активной помощью следствию, ходатайствовать перед Верховным Советом СССР о его помиловании, а также об оказании ему помощи в трудоустройстве по специальности после освобождения. (А. был освобожден из заключения через 6 месяцев после объявления приговора.)

Следует особо подчеркнуть, что эта позиция полностью соответствовала части 2 статьи 64 УК РСФСР, введенной в Уголовный кодекс РСФСР 25 июля 1965 г. (об условиях освобождения от уголовной ответственности лица, давшего согласие на сотрудничество с иностранными спецслужбами. Подчеркнем, что ныне это положение сохраняется и в российском уголовном законодательстве — примечание к статьям 275, 276 и 278 Уголовного кодекса Российской Федерации).