Нерон. Царство антихриста - Макс Галло Страница 59

Я смотрел на него глазами иностранца — просторный, могучий, богатый, веселый, населенный людьми, которые восхищались Нероном. Сенаторы, всадники, преторианцы — все слилось в единое целое.

«Император низвергает правителей других стран и возносит их», «Император устанавливает мир повсюду», — звучало вокруг.

Царь Тиридат, окруженный женщинами и жрецами, всадниками и придворными, повторял, что теперь он подданный Нерона. Претор перевел толпе его слова, они были встречены аплодисментами. Затем царь сообщил, что он намерен перестроить свою столицу, Артаксату, и назвать ее, если император не возражает, Неронией.

Нерон подошел к Тиридату, поднял его с колен и облобызал.

Я почувствовал себя одиноко, зажатый в толпе, лицом к лицу с развернувшими свои знамена когортами преторианцев.

Кто, скажи мне, Христос, кто на этом великолепном празднике, посреди шумного триумфа Нерона, тирана, которому едва исполнилось двадцать девять лет, вспомнил о твоих казненных учениках?

45

О них помнил я, но ничего не сделал, чтобы предотвратить новые преступления. Хотя и знал, что шпионы и убийцы не сидят без дела.

Каждый день Тигеллин, его зять Коссуциан Капитон, их сообщник Сабин и некоторые другие — те, кого называли «заклятыми друзьями государя», передавали ему списки новых жертв.

Нерон хмурился, делал вид, что сомневается. Он намеревался отправиться на форум, где собралось огромное количество простого люда, чтобы приветствовать царя Тиридата. Эскорт из преторианцев уже ждал его. Император казался недовольным: в дни такого триумфа приходится вникать в слова доносов на тех, кого он считал близкими друзьями, с кем он делил ночные развлечения. Тем не менее он слушал, слегка склонив голову.

Доносчики монотонно зачитывали список. В нем фигурировал Мела, очень богатый человек, отец Лукана, уже осужденного за участие в заговоре. Но пусть Нерон не забывает, что Мела был также мужем Эпихариды, которая предпочла наложить на себя руки, но не выдала никого из заговорщиков…

Нерон добавил, что Мела, кроме того, брат Сенеки.

Был в списке Петроний.

Нерон покачал головой. Тигеллин прервался и продолжил чтение лишь после того, как император взглядом разрешил ему.

— Петроний, — снова начал Тигеллин, — был другом Сцевина, того самого, что хотел убить Нерона собственными руками.

— Петроний… — шептал Нерон удивленно.

Он любил Петрония. И следовал его советам. Петронию при дворе подражали все. Он был воплощением вкуса и изысканности, умел придумывать для каждой ночи новые, неожиданные развлечения.

Нерон улыбался. Он с удовольствием вспоминал их разгульную жизнь. Дружеское чувство, которое он питал к Петронию, было сильнее, чем то, что связывало его с другими придворными.

— Петроний спит днем и живет ночью, — сказал он.

Тигеллин настаивал.

— Ты просто ревнуешь меня к Петронию, — заметил Нерон игриво. И напомнил, что Петроний был замечательным поэтом, и, кроме того, в качестве проконсула и консула прекрасно управлял Вифинией.

— Он слишком любит удовольствия, чтобы участвовать в заговорах. Но ты боишься, что я променяю тебя на него, — добавил он, дразня Тигеллина, как собаку.

И тот начал яростно доказывать, что Петрония следует остерегаться.

Был в списке и сын Поппеи Руфрий Криспин, в своих играх любивший представлять себя в роли императора. Кто может быть уверен, что однажды его отец не захочет использовать ребенка в целях нового заговора?

Нерон, гримасничая, бормотал:

— Император? Он думает, что он император…

Был еще этот добродетельный Тразея, уважаемый сенатор, которого считали новым Катоном. Знает ли Нерон, что Тразея отказался принести присягу императору? Помнил ли, что Тразея не стал воздавать Поппее божественные почести? А еще раньше он покинул сенат, чтобы не участвовать в вынесении приговора Агриппине? Рабы рассказывали, что его дочь Сервилия, едва достигнув двадцати лет, продала все украшения, доставшиеся ей по наследству, чтобы выручить деньги на магические ритуалы, которые должны были навести порчу на императора и защитить ее отца.

Сенат должен осудить и Тразею, и Сервилию. Коссуциан Капитон выступит обвинителем. А сенаторы проголосуют за смертный приговор.

Это необходимо: Тразея хотел стать новым Катоном, а ведь Катон победил Цезаря.

А вот еще генерал Корбулон, у которого в Азии огромная римская армия — самая большая после той, которой некогда командовал Август. Его сестра вышла замуж за императора Калигулу. То есть он породнился с семьей, которая могла претендовать на императорский трон. Его зять Винициан тоже имел хорошие связи в армии. Сюда, в Рим, он прибыл вместе с Тиридатом, командуя тремя тысячами конников, сопровождавших царский кортеж.

— Остерегайся и Винициана, и Корбулона, — шептал Тигеллин. — У Пизона не было даже жалкой когорты, а у этих — целая армия в Азии. Что будет, если к ней присоединятся войска из Германии и Галлии?

По лицу Нерона уже струился пот. Он кусал ногти. Озирался на преторианцев, и в глазах его стоял ужас. Потом шептал, что Рим обожает его чествовать. Ведь он венценосный правитель, установивший мир в империи.

Его голос дрожал от гнева и тоски.

— И кто-то смеет интриговать против меня! Меня предают — того, кто приумножает величие Рима и возводит царей на трон?

Он подошел к Тигеллину.

— Что ж, Тигеллин, действуй!

И с поднятой головой удалился на встречу с Тиридатом.

Все, на кого указал Тигеллин, давно мертвы.

Эта неуемная алчность вкупе с раболепием и пороками, кровь, алая и чистая кровь жертв сковывают мою душу печалью.

Первым умер ребенок, Руфрий Криспин, сын Поппеи. Рабы утопили его, когда он ловил рыбу в море. Отца его, Руфа Криспина, центурионы убили через несколько дней.

Потом пришла очередь Мелы.

Он был богат. Отказавшись от всех судейских званий, Мела занимался только тем, что увеличивал свои владения и наполнял сундуки. Его братья, Сенека и Галлион, были вынуждены наложить на себя руки, та же участь постигла и сына Мелы, Лукана. А его жене Эпихариде только смерть помогла вырваться из рук палачей. Он составил завещание. Но что станется с его богатством? Ведь Нерон обирал даже мертвых.

Мела вышел навстречу Тигеллину и Коссуциану Капитону. Кинжал и дощечки с завещанием уже были у него наготове. Он предложил им громадную сумму денег при условии, что оставшейся частью состояния он распорядится сам.

Тигеллин согласился.

Мела написал несколько фраз, потом, сетуя на несправедливость судьбы, вскрыл себе вены, и кровь потекла по его рукам.

Петроний обладал душой гордой и свободной. Он собрал своих друзей в Кумах, в Кампании. Согласно приказу императора, он не имел права выезжать оттуда. Завистливость Тигеллина и извращенность Нерона были ему хорошо известны. И тот и другой хотели, чтобы страх измучил его взаперти, а проблески надежды еще более растравляли его отчаяние.