Калифорнийская славянка - Александр Грязев Страница 59

Утром, когда над горами матёрого американского берега поднималось весёлое солнце и начинало свой дневной небесный путь, то и на земле тоже всё просыпалось и оживало.

Вставали ото сна и жители Новоархангельской крепости, оживлялись её улицы, по которым трудовой люд расходился по своим делам. Кто на пристань, кто в компанейскую контору, мастерские, склады, на верфь и прочие заведения столицы Русской Америки. Шёл новоархангельский народ и на береговой торг за крепостной стеной, куда уже прибывали лодки индейцев-колошей с их немудрёным товаром: солёной, ветряной, сушёной и свежей рыбой, ягодами, шкурами лесных зверей. Только видно было, что сегодня их, торгующих индейцев и индеанок высадилось на берег намного больше обычного, но на это как-то никто не обратил внимания…

…К воротам крепости на Ситхе, возле которых стоял караульный, приблизилась небольшая толпа индейцев, среди которых были две женщины-колошанки. Караульный ещё издали заметил их и, сняв с плеча ружьё, замахал рукой, выйдя в узкие пешеходные двери ворот.

— Стой! Стой! Нельзя вам сюда! Поворачивай обратно! — кричал он приближающимся индейцам.

Индейцы послушно остановились, но один из них, а это был Нанкок, подошёл к часовому.

— Подожди, не кричи… Мы плохо не хотим… Тебе баба надо? — сказал Нанкок.

— Какая еще баба? — не сразу понял часовой.

Нанкок наклонился и что-то сказал караульному на ухо. Тот, поняв, о чём идёт речь, заулыбался и в нерешительности замялся.

— Так это… нельзя мне… На службе я…

— А ты позови кого-нибудь постоять за тебя. Смотри, — Нанкок подал знак рукой.

Индейцы расступились и вперед вышла миловидная девушка-колошанка.

— Бери её… А мне табака надо… Табака давай.

— Так напарник-то в караулке спит, — расстроено молвил караульный, глядя голодными глазами на девушку. — Разве что… Эй, Тимка! — позвал он проходившего мимо парня.

— Чего тебе, Данила? — подошёл тот к часовому.

— Тут такое дело, Тимка… Ну, это… ты постой тут, а я сейчас в караулку схожу и скоро приду. Ты только их даже до ворот не пускай.

— Знаю… Не впервой.

Караульный передал ружьё Тимке и, взяв индеанку за руку, поспешил с ней в караульную избу.

— Это дело зело хорошее, — смеясь, сказал Тимка и крикнул вдогонку Даниле: — Оставь и мне немножко!

— Ты тоже бабу хочешь? — спросил Нанкок Тимку.

— А кто её не хочет?

— Смотри, — сказал Нанкок, и опять индейцы расступились, выпуская вперёд ещё одну свою молодку. — Бери…

— Я бы взял да заплатить нечем, табаку нет, — с сожалением проговорил Тимка.

— Можно и не табаку, — сказал Нанкок. — Мука есть? Одеяло есть?

— Есть-то есть, да только дома, — загорелся и Тимоха рядом с молоденькой колошанкой. — Подождать надо. Сейчас Данила придёт.

— А ты его вряд ли скоро дождёшься. Их же там двое. Так зачем тебе ждать. Беги домой, а мы тебя тут сами подождём.

— Только не тут, а вон там, подальше от ворот ждите, а сюда за ворота чтобы ни ногой, а то и вам и мне худо будет. Поняли? — сказал Тимка Нанкоку.

— Понял, понял. Как не понять. Беги.

— А я сейчас сбегаю домой… Тут рядом! — уже на ходу прокричал Тимка и, приставив ружьё к воротному столбу, побежал по улице.

Нанкок же со своими людьми быстро вытащил засов и распахнул ворота, что послужило сигналом для всех колошских воинов к началу штурма.

Толпа индейцев с криками и гиканьем бросилась к воротам русской крепости.

Караульные на вышке в верхней её части сразу увидели бегущих к воротам индейцев и услышали их воинственные крики. Тут же раздались удары сполошного колокола, взвился на шесте красный тревожный флаг, и первый выстрел из пушки встретил картечью первых добежавших до крепостных ворот туземцев.

Услышав выстрел пушки и звон колокола, из домов, бараков и казарм выбегали обитатели крепости. Захлопали калитки, закричали дети и женщины, пытаясь бегом преодолеть расстояние до лестницы, где заранее были вырыты шанцы и их уже занимали вооружённые промышленные люди.

Возле домов, защищая женщин и детей, мужчины из ружей стреляли в сторону ворот, в которые лезли колоши, тоже стреляя из луков и ружей.

…Для Алёны и Ивана сегодняшний день обещал быть радостным. Испросив на днях благословение у отца и матушки Алёны, они с Иваном сходили к отцу Никодиму, и он с радостью назначил им время венчания.

Хоть и редко бывают на Ситхе солнечные дни, но их всё же больше, чем на Кадьяке. Такой солнечный день обещал быть и теперь, когда Иван и Алёна пришли в церковь, где их встретил отец Никодим с дьяконом своим, отцом Василием. Утренней службы в храме не было, и отец Никодим в праздничном одеянии готовился венчать сегодняшних новобрачных Алёну и Ивана. Невеста, одетая в нарядный сарафан, в сей торжественный час была особенно мила и красива, да и жених в праздничном кафтане и белой, подпоясанной узорным пояском, из китайского шёлка рубахе был под стать своей избраннице. Оба беловолосые и синеглазые, они не только подходили друг другу, но и походили друг на друга.

В церкви собрались близкие новобрачным люди: со стороны жениха его друг и помощник Фёдор Корюкин, да друзья-рудознатцы, а с невестиной — отец с матушкой, братец с сестрицей, да девушки-подружки…

…Отец Никодим поставил молодых перед аналоем, сам же прошёл в алтарь через боковую дверь и, распахнув святые ворота, стал читать положенные по такому случаю молитвы.

И началось таинство церковного бракосочетания, когда неизъяснимой радостью и любовью наполняются души всех, кто участвует в этом таинстве…

…Отец Никодим уже водил брачующихся Ивана и Алёну с венцами на головах вокруг аналоя, взяв их руки своей рукою, а дьякон пел «Возложил еси на главах венцы», когда донеслись и сюда уханья пушек и ружейная пальба.

Отец Никодим невольно закончил венчание, молодые сняли с голов венцы и вместе с дружками выбежали на улицу, где перед их глазами представилось невиданное зрелище бегущих и орущих в панике людей.

Отец невесты, Сысой Слободчиков, сообразил первым о том, что произошло.

— Иван! Береги Алёну и ребят, а я в окопы! Это колоши! — крикнул он и бросился к шанцам у крепостной лестницы.

— У меня штуцер дома. А ты, Алёна, будь здесь с ребятами. Я скоро.

— Нет, Ваня, я с тобой. Только с тобой! А за ребятами и матушкой отец Никодим присмотрит!

— Бегите! — крикнул отец Никодим. — Я всех здесь спрячу. Да хранит вас Господь!

Дом Ивана стоял рядом с церковью, и они с Алёной поспешили туда. Неожиданно у самого крыльца столкнулись с Нанкоком.

— Нанкок? — изумлённо воскликнул Иван. — Ты чего тут?