Мудрый король - Владимир Москалев Страница 59

В 1184 году король Филипп решил двинуть армию в Пикардию. Он долго ждал, но граф Фландрский полагал, видимо, что сын Людовика с ним пошутил или, во всяком случае, не торопит. Филипп желал отстоять права Элеоноры на графство Валуа и собственные права на приданое супруги – провинции Вермандуа, Артуа и Амьен, подаренные племяннице ее тетей и дядей Филиппом Эльзасским. Но вначале, дабы не вмешивалось графство Эно и, кстати, решив таким образом немного попугать своего тестя Бодуэна V, Филипп придумал ловкий ход. Такую же мысль подал Гарт.

– Ты всего лишь пригрозишь ему разводом, не трогая королеву, – повторил он, не предполагая, чем обернется его совет.

– Считаешь, это подействует?

– Думаешь, Бодуэн не рад, что пристроил свою дочь? Французская королева! Ему ли об этом мечтать? И вдруг король решает развестись!

– Гарт, это примут за правду! Я и в самом деле соберу Церковный собор и заявлю, что не желаю больше иметь своей женой эту девочку.

– Что ты скажешь, когда тебя спросят о причинах такого решения? Учти, они должны быть весомыми.

– Во-первых, я хочу владеть ее землями. Приданое приданым, но я должен быть там хозяином. Пусть, наконец, это уяснят ее отец и мать.

– Это ты решил для себя, но не для собора. Что же для него?

– Она бесплодна, Гарт!

Скрестив руки на груди, Гарт молча смотрел на короля. На губах его играла усмешка, улыбались и глаза.

– С чего ты взял, что она должна родить? Ей всего четырнадцать лет, она еще ребенок. Тебя поднимут на смех.

– Случаи таких ранних родов были. В истории франкских королей можно найти немало примеров. А мне нужен наследник.

– Согласен, но не думаешь ли ты, что с этим следует повременить? Представь, она родит через год, может, через два или три. Что от этого изменится? Почему она должна родить именно сейчас?

– Ты так и не понял, Гарт. Потому что я отправляюсь в поход на Пикардию.

– Не стыдно, Филипп? Ведь это я подал тебе эту мысль. Но учти, папа может не дать согласия на развод.

– Почему?

– Потому что не увидит веских причин. Подумаешь, бесплодна! Да она еще в куклы у тебя играет, а ты собрался вести ее на суд.

– И все же я это сделаю. Но для начала у нас с ней состоится разговор. Она должна знать, в чем ее обвиняет супруг.

– А ведь она любит тебя, Филипп. Неужели ты сам этого не видишь?

– Знаю.

– И ради своей политики ты решаешься на такое испытание ее детского любящего сердца? Честное слово, мне искренне жаль бедную королеву Изабеллу. Черт меня дернул дать тебе такой совет.

– Успокойся, Гарт, ты тут ни при чем. Я и сам думал об этом. К тому же я ведь сказал тебе, что это всего лишь игра. Не думаешь же ты, что я и в самом деле ее брошу? У нее огромное приданое, только сумасшедший может разбрасываться такими кусками. И потом, я ведь тоже ее люблю; она такая тихая и милая…

– Ты готовишь ей суровое испытание, Филипп. Вспомни, как говорили древние: «От любви до ненависти один шаг».

– Тебе не мешало бы призадуматься о том же, Гарт. Среди придворных дам есть одна, которой ты пришелся по сердцу. Вот уже сколько времени она бросает на тебя вожделенные взгляды, а ты и ухом не ведешь. Клянусь, еще день, другой – и я сам сведу вас. Кстати сказать, она мила, красива и нежна. Правда, была замужем, но это ровно ничего не значит. Ей двадцать шесть, она на год моложе тебя.

Гарт усмехнулся:

– Любопытно. И кто же был мужем этой дамы?

– Он умер в прошлом году. Не удивляйся, но это Генрих Молодой, сын моего врага.

– Маргарита?! Филипп, но ведь она твоя родная сестра!.. И ты говоришь, что она… она… Черт побери, но ты не шутишь ли? Представь, каким я буду выглядеть идиотом, если окажется, что это тебе только показалось. А может, ты затеял какую-то игру? Такие игры мне не нравятся, и если окажется, что ты всего лишь пошутил…

Филипп подошел ближе, обнял друга за плечи, заглянул ему в глаза.

– Я не имею привычки разыгрывать своих друзей, Гарт, ты, кажется, давно должен это уяснить. Для этой цели у меня хватает моих вассалов и волчат с далекой Англии, которые вырывают друг у друга куски мяса, не подозревая, что в конечном итоге они достанутся мне. А то, что Маргарита моя сестра – так в этом ничего страшного. Она всего лишь женщина. И не в простолюдина она влюбилась, черт возьми!

– Влюбилась?

– Ты сам это увидишь, когда войдешь в покои королевы.

– Я войду в покои королевы? Но зачем?

– Ты скажешь ей, что я немедленно желаю переговорить с ней.

– Ах, вот оно что… Значит, ты хочешь послать меня за своей супругой?

– И немедленно.

– А Маргарита?…

– Она будет там. Где же ей еще быть? У них там весело: труверы поют дамам свои песенки о любви, о страданиях и даже о крестовых походах. Тебе достаточно будет бросить всего лишь один взгляд на мою сестру, чтобы убедиться в правдивости моих слов.

Гарт помедлил, переступив с ноги на ногу. Сел на диван, снова встал и принялся ходить по комнате от окна к окну, сложив руки за спиной и задумчиво глядя в пол. Потом остановился.

– Когда я должен идти?

– Дождемся Герена. Я послал его в церковь, чтобы он нашел приходскую книгу. В ней, он уверяет, есть сведения о том, что наш брак невозможен из-за кровного родства. Это и явится второй причиной расторжения союза.

– Как! Ведь ты сказал, что не собираешься этого делать!

– Я должен дать понять тестю и теще, что мне ничего не стоит развестись с их дочкой, даже несмотря на ее приданое. Но я не собираюсь его возвращать, и мне придется пошевелить мозгами, чтобы в конце концов отказаться от развода. Это тонкая игра, Гарт, и я должен выйти победителем.

– Дай-то бог, Филипп. Только не стоит ли посвятить в это саму королеву? Меня тревожит ее хрупкое, любящее сердце.