Сокровища и реликвии Британской короны - Марьяна Скуратовская Страница 58

В 1671 году, во времена правления Карла II, состоялась очередная и, на сегодняшний день, последняя попытка выкрасть драгоценности короны; к счастью, к тому же неудачная. Случилась она тогда, когда публика получила возможность полюбоваться ими, что, увы, вполне закономерно. Средства, выделяемые казной на содержание и охрану, урезали, и сэр Гилберт Тальбот, ответственный за королевскую сокровищницу, решил компенсировать это, предоставляя за определённую плату доступ к регалиям. Нет-нет, не следует представлять себе музей в современном смысле этого слова, с постоянным притоком публики. Но, договорившись со смотрителем, можно было — в его сопровождении, конечно — навестить сокровищницу. Этим и решил воспользоваться Томас Блад…

Ирландец по происхождению, в начале Гражданской войны он сражался на стороне короля, однако затем перешёл на сторону парламента. Судьба полковника Блада оказалась столь же переменчивой, как и его убеждения. За свою службу он вначале получил награду в виде земельных наделов, а, когда монархия была восстановлена, лишился их. Озлобившись, полковник Блад из уважаемого члена общества превратился в мятежника (так, в частности, он долго окотился на герцога Ормонда, наместника Ирландии — правда, обе попытки похитить его и убить провалились).

Весной 1671 года, переодевшись священником и взяв с собой «даму достойного и скромного вида», которую уговорил представиться своей супругой, полковник Блад явился в Тауэр, где попросил разрешения осмотреть сокровищницу. Пока смотритель Эдвардс, заместитель Тальбота, показывал им регалии, «даме» внезапно якобы стало плохо, и миссис Эдвардс предложила ей подняться в занимаемые ими покои этажом выше. Мнимый священник и его супруга приняли любезное приглашение, и по дороге туда и обратно Блад смог рассмотреть расположение комнат, лестниц, окон и т. д.

Несколько дней спустя он явился поблагодарить миссис Эдвардс за помощь «супруге», передал от неё благодарности «этим милейшим людям в Тауэре» и несколько пар белых перчаток, и упомянул, что у него есть весьма обеспеченный племянник. У Эдвардсов такая милая дочь — не были бы они заинтересованы в её браке с молодым человеком? Пожилой (ему в то время было уже под восемьдесят) смотритель был только рад свести знакомство с такими достойными людьми. Он пригласил Блада отобедать, и когда гость, увидев на стене два пистолета, заинтересовался ими и захотел приобрести, с лёгкостью расстался с ними. Конечно же, на самом деле Блад просто не хотел, чтобы у смотрителя было под рукой оружие… Они назначили день, 9 мая, когда Блад должен был привести своего племянника познакомиться с мисс Эдвардс. Кроме того, он попросил разрешения захватить с собой и двух «друзей», которые хотели бы перед тем, как покинуть Лондон и вернуться к себе в провинцию, полюбоваться на сокровища.

Так всё и случилось. Блад и трое сопровождавших его мужчин явились к Эдвардсам. Мисс Эдвардс и её мать ещё не спустились, так что Блад попросил мистера Эдвардса, чтобы не терять времени, провести компанию в сокровищницу. Там всё и случилось.

Блад и двое его спутников вошли вслед за смотрителем, один под каким-то предлогом остался снаружи. Очутившись внутри, они набросили на голову бедняге Эдвардсу плащ, связали, заткнули рот, бросили на пол и велели вести себя тихо. Он, несмотря на свои преклонные годы (семьдесят семь!), тем не менее, как говорили потом, сопротивлялся и шумел, пытаясь привлечь внимание и вызвать помощь. Поэтому его несколько раз ударили деревянным молотом и, в конце концов, ранили кинжалом.

Регалии находились за металлической решёткой. Выломав её, преступники добрались до короны, скипетра и державы. Всё тем же деревянным молотом корону сплющили, чтобы было удобнее нести, а скипетр, который не влезал в сумку, сломали надвое. Державу Блад спрятал в собственные штаны…

Принято считать, что краже помешал сын Эдвардса, Вит, который как раз вернулся из Фландрии, где служил, на побывку. Вместе с ним пришёл и капитан Бекмен, его зять. У дверей башни они столкнулись с незнакомцем, который спросил у них, что они здесь делают (сообщник, остававшийся снаружи). Молодой Эдвардс ответил, что пришёл к себе домой, и стал пониматься наверх, в комнаты своей семьи. В это время старший Эдвардс, которому удалось избавиться от кляпа, поднял крик: «Измена! Корона украдена!»

Встревоженные преступники, выбежав из сокровищницы, промчались мимо младшего Эдвардса, и, по одним сведениям, сломанный скипетр остался в сокровищнице, и они выбежали только с короной и державой, по другим, они захватили всё, но выронили скипетр по дороге. Вит Эдвардс и капитан Бекмен бросились в погоню. Несмотря на то что тревога теперь была уже всеобщей, остановить их удалось далеко не сразу. Блад выстрелил в одного из охранников, и тот упал — правда, как выяснилось потом, он не был ранен, скорее, просто оглушён или испуган; некий Силл, который «был солдатом при Кромвеле», тоже не задержал беглецов (возможно, сочувствуя им). У ворот Святой Катерины их ждали осёдланные лошади и, возможно, они всё же смогли бы скрыться, но капитану Бекмену удалось, в конце концов, их нагнать. Блад снова выстрелил, промахнулся, а тут подоспел и младший Эдвардс. Вдвоём им удалось схватить Блада, который, следует отдать ему должное, сопротивлялся до последнего, а когда понял, что всё кончено, якобы сказал: «Смелая попытка, пусть и неудачная. Это ведь корона!» Пресловутая корона во время борьбы выпала, ударилась о камни, которыми был вымощен двор, и лишилась крупного бриллианта, жемчужины и нескольких более мелких драгоценных камней (позднее, правда, их удалось найти).

Пэррот, один из сообщников Блада, был тоже схвачен вместе с ним; Ханту удалось добраться до лошадей, но далеко он не уехал. Удалось скрыться только одному.

О случившемся было немедленно доложено сэру Гилберту Тальботу, который тут же поспешил известить самого Карла II. Блад отказывался разговаривать с кем-либо, кроме короля, и тот, хотя вначале поручил расследование Тальботу, позднее всё же велел доставить Блада к себе во дворец Уайтхолл.

Говорят, что на допросе полковник Блад вёл себя смело — или вызывающе. Всё зависит от того, на чью сторону встать… Он не просто не стал отрицать свою вину в этом деле — что, впрочем, было бы весьма затруднительно, учитывая огромное количество свидетелей, но признался и в попытке похитить и повесить лорда Ормонда. Более того, Блад заявил, что некогда участвовал в заговоре на жизнь короля — только его смерть, как считал он и его сторонники, предоставила бы им, католикам, свободу вероисповедания. По словам Блада, он поднял карабин и прицелился в короля, когда тот купался в реке, но тут якобы ему пришли на ум шекспировские строки: «Такой святыней огражден король, что, увидав свой умысел, крамола бессильна действовать» (перевод М. Лозинского). Их говорит Клавдий, когда разъярённый Лаэрт, обвиняя его в смерти отца, готов прикончить короля. И Блад решил не стрелять. Но, добавил он, если теперь король велит его казнить, то рано или поздно его сторонники доберутся до Карла и приведут тот приговор в исполнение, если же Карл его помилует, то может не опасаться за свою жизнь.