История династии Сфорца - Леси Коллинсон-Морлей Страница 58

Именно в Санта Мария делле Грацие мы и теперь, посреди суеты и шума современного Милана, можем ощутить близость присутствия Людовико и Беатриче. На самом деле памятник работы Кристофоро Соляри, по прозвищу Гоббо (Горбун), свидетельствующий о столь поразительном сходстве Беатриче и Ферранте из Неаполя, был перевезен отсюда в Чертозу в Павии. Но утром, в лучезарных лучах восходящего солнца, или же в сырой вечер, когда улицы заполнены рабочими, спешащими домой или ожидающими трамвая, стоит войти в слабо освещенную церковь, чтобы ощутить успокаивающее влияние великого творения Браманте, а наверху, на стене трапезной, увидеть жалкие остатки шедевра Леонардо. Ле Грацие была церковью Людовико, и он жертвовал ей весьма ценные и разнообразные предметы, включая драгоценную утварь. Для такой благотворительности у него было несколько причин. Он с подлинным уважением относился к доминиканцам, которым принадлежала эта церковь, а приор был его личным другом. Кроме того, Гаспарре да Вимеркато, который более чем кто-либо помогал его отцу стать герцогом Милана, питал особые чувства к этой церкви и не жалел на нее денег. На своем смертном одре он взял с Людовико слово, что тот позаботится о ней. Моро выполнил свое обещание: в действительности ему пришлось перестроить почти всю церковь. Первый камень хоров был заложен в 1492 году, и в период до 1497 года, как утверждает Малагуцци-Валери, церковь приобрела свой теперешний вид. Были выстроены хоры и величественный купол, перепланированы кельи, установлены шкафы в ризнице; Леонардо было поручено написать «Тайную вечерю» и начать роспись на другой стене трапезной, на которой до сих пор еще видны остатки его портретов герцога и герцогини.

Санта Мария делле Грацие или, вернее, ее купол является лучшей из работ Браманте в Милане, которая позволила ему считаться достойным последователем Брунеллески, хотя своей наивысшей славы ему суждено было добиться в Риме. Людовико прославился как покровитель искусств прежде всего благодаря Леонардо и Браманте из Урбино. По-видимому, Браманте появился в Милане между 1480 и 1482 годами. Его яркие, жизнерадостные фрески из Бреро прежде находились в Палаццо Панигарола. До сих пор различимы черты Тысячеглазого Аргуса, которого он изобразил на двери сокровищницы Людовико в замке Милана. Ему платили восемь дукатов, хорошее жалованье по тем временам, хотя его выплата часто задерживалась. Но с ним обходились лучше, чем с другими мастерами его уровня, ибо он относился к тому типу художников, которых предпочитают разборчивые заказчики: он был понятлив, точен, практичен и пунктуален. Именно такой человек был нужен Людовико, который в любом случае был более заинтересован в строительстве и в инженерных работах, и поэтому высоко ценил гениального архитектора, умевшего делать то, что от него требовалось, и заканчивавшего работу в разумные сроки. Герцог всегда поддерживал его, как, например, в его споре с канониками из Сан Амброджио, настаивая на праве Браманте расписывать их монастырь и кельи так, как он сам сочтет необходимым. Еще одна его работа находится в церкви Санта Мария ди Сан Сатиро, где ему принадлежит роспись баптистерия.

Постепенно продвигались работы в Чертозе в. Павии. Она была особой гордостью Людовико; он любил показывать ее своим гостям. Основным его вкладом в строительство этой церкви были кресла в хорах и фасад. Строительством фасада руководил главным образом Джованни Антонио Амадео. В 1497 году церковь была торжественно освящена папским легатом. Амадео был также главным архитектором при строительстве купола и шпиля миланского собора, которое завершилось приблизительно в тот же период. Средства для работы в соборе и Чертозе выделялись из независимых фондов, учрежденных Джан Галеаццо Висконти. Франческо Сфорца был так заинтересован в достройке собора, что выделил на него десять процентов от той суммы, которая предназначалась для строительства его собственной крепости Кастелло. Ежегодная церемония выделения средств на собор проходила с величайшей торжественностью. Каждый из городских районов доставлял свою квоту в процессии триумфальных колесниц с мифологическими или библейскими персонажами или сценами Троянской войны.

Малагуцци-Валери так характеризует состояние ломбардского искусства того времени: «Художники, толпившиеся в столице, неотрывно наблюдая за двойным созвездием чужеземцев [т. е. за Леонардо и Браманте], которые заслужили внимание восторженных учеников благодаря своему обаянию, изяществу и некоторым своим личным качествам; festosita decorativa, принадлежавшая исключительно ломбардцам, которые украшали цветами Браманте терракотовые дворцы и церкви, приобретающие на солнце столь прелестный красноватый оттенок; и бесхитростное веселье putti, и безмятежные Мадонны работы Бельтраффо и Солари, и яркие, совершенные работы школы портретистов, небезосновательно равнявшихся на Леонардо, хотя и оставшихся далеко позади него, все это до сих пор вызывает интерес не только у художественных критиков, но и у более широкого круга зрителей».