Горцы Северного Кавказа в Великой Отечественной войне 1941-1945. Проблемы истории, историографии и источниковедения - Евгений Кринко Страница 58

Большое значение имели благодарности наркома обороны или военных советов фронтов частям за их доблесть. Весть об этом молниеносно распространялась среди бойцов, а читка праздничного приказа сопровождалась громовыми аплодисментами⁶⁶⁸.

Эпистолярные контакты с родиной также не прерывались. Довольно образно эффект писем фронтовиков смоделировал А.С. Щербаков, выступая на заседании Совета военно-политической пропаганды при ГлавПУРККА 6 июля 1941 г. Передавая положительный опыт политотдела одной из дивизий, он сообщал: «Пишут отцу или матери в таком духе: «Дорогой Иван Иванович Иванов! Сообщаем Вам о том, что Ваш сын Василий Иванович Иванов награжден Военным советом орденом. Ваш сын участвовал в таком-то бою, подбил танк противника. Поздравляем Вас и гордимся Вашим сыном!» Представьте, такое письмо получают в колхозе родители. Сначала старики всплакнут, потом пойдут с этим письмом по всему колхозу, а в колхозе молодежь, которая готовится в армию. Так вот эта молодежь и думает: почему я не могу сделаться как Вася, значит, немец не такой страшный. Дальше, будьте уверены, в большинстве случаев колхоз соберет собрание, старик выйдет и зачитает письмо на собрании, найдутся люди, которые скажут, что вот у нас Вася отличился, а мы берем на себя обязательство скорее убрать и сдать хлеб государству…»⁶⁶⁹

В обычай вошли взаимные коллективные письма. Причем письма-наказы из национальных республик подписывали сотни тысяч человек, что не могло не оказывать на бойца сильного впечатления. В целом постоянная связь со своими земляками придавала бойцу дополнительные моральные силы, положительно влияли на его мотивацию защиты Родины в независимости от того, на каком бы фронте он находился. В конце войны поток поступавших в части публичных писем стал столь большим, что приходилось организовывать в дивизионных газетах рубрики «Письма с родины»⁶⁷⁰. Партийные организации республик Северного Кавказа, подвергшихся оккупации, извлекали дополнительный пропагандистский эффект, посыпая бойцам, призванным в этих республиках, индивидуальные письма с описанием и фотоотчетами злодеяний фашистов на их малой родине. Такие письма способствовали «воспитанию жгучей ненависти к врагу»⁶⁷¹.

Немалое влияние на политико-моральное состояние личного состава оказывало отношение к проблеме опознания и достойного погребения воинов, павших в бою. В первые годы войны далеко не всегда удавалось вовремя собрать с поля боя останки, опознать их и захоронить с воинскими почестями. Ответственность за это лежала на командирах и политработниках, недооценивавших деморализующее влияние на бойцов вида брошенных трупов их погибших товарищей. Тем более что они продолжали числиться без вести пропавшими. А в эту категорию потерь могли быть включены и лица, сдавшиеся в плен противнику. Авторы этих строк неоднократно участвовали в экспедициях по поиску незахороненных останков советских воинов, в том числе и на местах боев на территории Северного Кавказа. Многочисленные находки останков в окопах, щелях, оврагах и просто на поле боя подтверждают практику оставления трупов красноармейцев на месте гибели.

Особенно остро эта проблема стояла во время позиционных оборонительных боев, когда трупы накапливались на хорошо пристреленных нейтральных полосах, а также во время зимних боев, когда они скрывались под снегом. Опознание тел погибших, а значит, и информирование родных о судьбе бойцов нередко осложнялось плохой сохранностью тел и документов, выходом из строя непосредственных командиров, ведших учет личного состава, необходимостью производить захоронения ночью на поле боя. Кроме того, во время интенсивных боев пополнения, прибывавшие в часть, далеко не всегда оформлялись установленным порядком, и погибшие из их числа навсегда оставались безымянными⁶⁷².

Только с 1943 г. положение с учетом, опознанием и захоронением погибших стало выправляться. Так, по окончании кровопролитных боев на Таманском полуострове (на так называемой «Голубой линии» обороны немецких войск) в октябре 1943 г. специально сформированные команды тщательно прочесывали все овраги и лиманы в поисках трупов советских военнослужащих. В полосе каждой армии были организованы мемориальные кладбища, в которых над братскими могилами ставились памятники. Кладбища передавались на баланс местным органам власти, которые обязаны были поддерживать их в должном состоянии⁶⁷³. Новым явлением, обозначившим поворот в отношении памяти павших товарищей, стала установка памятников на местах тяжелых боев. Усилиями военнослужащих 89-й стрелковой дивизии Отдельной Приморской армии, на участке обороны которой еще в октябре 1942 г. несколько недель валялись неубранные трупы их сослуживцев, в августе 1944 г. в Крыму было торжественно открыто несколько обелисков на месте гибели однополчан⁶⁷⁴.